Возвращение домой

Джейк не сразу понял, к чему клонит лейтенант, а потом, вскинув скованные руки, коснулся пальцами ямочки между ключицами. Сюда, под кожу, каждому человеку вживляли идентификационную капсулу или, как её ещё называли, индикатор личности. Крошечное зёрнышко, которое еле прощупывалось, было важной, очень важной частью нынешней жизни. Новинка «информаторов» — индикатор — появился всего лет тридцать назад. И сразу же получил всеобщее признание и распространение. На каждую капсулу перед её вживлением в тело записывалась вся информация о человеке и пополнялась потом в течение всей жизни. Все его основные данные: сведения о родителях, место и время рождения, место учёбы, работы, службы, профессия, все медицинские параметры, включая генотип, по которому в любой момент можно было отыскать близких родственников или использовать эту информацию при медицинском обследовании и лечении.

Таким образом, куда бы человек ни направился, где бы он ни находился, что бы с ним ни случилось, о нём всегда можно было всё узнать. Этим пользовались военные, наличие индикатора было обязательным и на производстве, сопряжённом с риском для жизни. Везде, куда бы человек ни пошёл, эта капсула с хранящейся в ней информацией была как бы визитной карточкой своего хозяина.

А все данные хранились в огромном хранилище на Фрейе: во Всеобщем Информационном Банке. «Информаторы» занимались сбором, обработкой и хранением всей информации. Это новшество применялось на всех трёх планетах: Ниобе, Сионе и Гриффите.

Капсула эта могла выдерживать огромные нагрузки: не сгорала при пожарах, не разрушалась под действием кислот и не ломалась со временем, могла храниться годами после смерти человека. Все люди были уверены в том, что индикатор имеет идеальную прочность. Все, — кроме самих «информаторов». Они, знающие слабые стороны своего детища, могли каким-то образом прямо внутри человека отключить капсулу. Вывести её из строя. И тогда-то срабатывал особый механизм: индикатор рассасывался в крови буквально в считанные часы, и ничто не могло бы указать после этого на его недавнее присутствие в теле. Об этой уязвимости капсулы знали очень и очень немногие даже среди самих «информаторов». А остальные ведомства, включая полицию, если и знали что-то, то только понаслышке.

Джейк потрогал горло сначала левой рукой, потом — правой, а потом — обеими руками сразу. Индикатор не прощупывался. Как ни ищи! А потом в состоянии полной отрешённости медленно, очень медленно, опустился вниз, на табурет.

— Ведь он же был… — прошептал, глядя в пространство совершенно пустыми глазами. «Что теперь делать? Ведь без документов, без индикатора я и вправду никто! Попробуй теперь докажи им, что являешься курсантом Академии. И не просто военным, а гвардейцем Личной Императорской… Да что там Академия? Про то, что я есть такой, в этом мире, кому теперь докажешь? Даже паспорта ведь нет… Хоть бы с матерью как-нибудь связаться. Она бы придумала что-нибудь… Она общается со многими и знает многих…»

Джейк снова осторожненько, будто боясь обжечься, коснулся пальцами ямочки. Вот здесь, вот здесь она и была всегда, эта чёртова капсула! Сейчас же только крошечный прокол в коже, как иглой будто, и корочка запёкшейся крови.

— Ты знаешь, насколько тянет подобное вредительство? — спросил лейтенант, прохаживаясь по комнате с заложенными за спину руками. Оба они, и лейтенант, и комиссар, не встречались в своей жизни с подобным. Комиссар так даже и не знал, что в его городе есть специалисты подобного уровня. Хотя в городе, конечно, как и во многих других городах планеты, да и на других планетах — тоже, есть отделение Всеобщей Информационной Сети, и «информаторов» в нём не меньше полусотни. Но чтобы там были такие умельцы!! А он всегда, сколько жил, считал, что «информаторы» занимаются лишь телевидением, рекламой да связью с остальными городами на планетах этой системы. А у них там, оказывается, свои тайны, свои дела, да ещё и неприкосновенность со стороны закона.