Возвращение домой

Дюпрейн слушал Моретти, не перебивая, хотя тот заикался, часто сглатывая, облизывал сухие губы и говорил медленно с дрожью в голосе и во всём теле.

— Это волки! Ложбинные волки! — Кордуэлл засмеялся с облегчением. — Они очень любопытные. Но боятся любого шороха, когда с чем-то не знакомы… Они просто приняли тебя, Марио, за диковинного зверя и сами испугались не меньше твоего!..

Дюпрейн ничего не сказал, только вышел на улицу оглядеться, проверить, что и как. Они потянулись следом, а Марио всё говорил на ходу:

— Они такие здоровые!.. Я таких собак сроду не видел!..

Дюпрейн вернулся быстро, в рассветных сумерках его силуэт казался чётким и легко различался среди деревьев. Джейк с невольным уважением смотрел, как капитан, лёгкий и быстрый, двигается почти бесшумно, как он осматривает следы, сломанные ветки, помятую траву и кусты.

— Да, следы большие… И их было несколько, четверо крупных — взрослые, и молодняк — не меньше десятка. Обложили нас со всех сторон, — с задумчивым лицом рассказал Дюпрейн. — А что Алмаар, кстати? Спит ещё, что ли?

Они все переглянулись. Яниса и вправду не было. А ведь разговаривали громко и ходили туда-сюда. Странно! Тут Моретти кинулся к месту ночёвки и, когда вернулся, был не менее бледным и ещё больше растерянным.

— Нету, да? — Дюпрейн был спокоен, и это его спокойствие и удивительное хладнокровие ещё сильнее испугали Моретти. — Куда он делся, дежурный? — внимательные глаза капитана изучали лицо Марио, растерянное и обескураженное.

— Я ду… думал, что он уже вернулся, — голос Марио дрожал от переживаемого ужаса. — Сказал, за водой сходит… У него и вправду фляжка была пустая… Господин капитан…

— Он с оружием ушёл? — Дюпрейн крутанулся на месте, поправляя пряжку поясного ремня.

— Да, господин капитан. Но ведь вы же говорили: только с оружием… Я и не подумал ни о чём… Ничего не заподозрил… — Моретти оправдывался, как мальчика. Растерянный и жалкий. А остальные двое — Тайлер и Кордуэлл — молчали, да и что говорить? Чем теперь всё это закончится? Всё зависело сейчас от капитана: как он поступит, что решит, так и будет.

Дюпрейн какое-то время стоял, уперев руки в бока, смотрел куда-то в сторону. И думал! О чём именно? Понять это было сложно: лицо его оставалось неподвижным. Но по взгляду чуть прищуренных глаз, по морщинкам в уголках губ, Джейк понял: Дюпрейн в бешенстве. Готов рвать и метать! Любого, кто хоть слово против скажет, кто встанет на пути! Страшно представить, чем теперь дело кончится…

— Ждать меня здесь!.. И ни шагу! Тайлер — за старшего! — приказал он вдруг и пошёл к реке, на ходу доставая из кобуры свой пистолет.

— Хана нашему Алмаару! — прошептал Кордуэлл, проводив капитана взглядом, — Убьёт он его…

— Если выследит! — отозвался Моретти.

— Выследит! — Джейк сам в это верил: он видел Дюпрейна в деле, и ребята поняли, он прав, но посмотрели оба — разом! — на Джейка с немым отчаянием в глазах и со страхом.

Ждали они долго, почти два часа, в полном молчании, прислушиваясь к звукам просыпающегося леса, ждали выстрела, ждали с замиранием сердца каждую минуту, ждали и боялись одновременно, боялись не услышать. Каждый гадал, что будет и как, но все мысли сводились к одному финалу: похоже, что к руднику придётся идти вчетвером. И чем дольше тянулось время, тем больше они в этом убеждались.

Но вернулись они вдвоём — Дюпрейн и Алмаар — оба мокрые с ног до головы, грязные и злые друг на друга. Янис шёл первым, под конвоем, а Дюпрейн нёс его автомат, а в другой руке — пистолет, направленный беглецу в спину. Взмахом руки капитан усадил арестованного в стороне от всех, сам остановился у костра, убирая пистолет обратно в кобуру, спросил:

— Ну, как? Что нового?

— Ничего подозрительного замечено не было! — Джейк вскочил, отчитался, как положено, смотрел Дюпрейну в глаза и думал: «Злится, злится до сих пор! Видимо, пришлось побегать… И мокрые оба!.. Через речку, видно, успел сбежать наш Алмаар… И как он его ещё назад притащить умудрился? Ведь с одним пистолетом против автомата… и против упрямства и сумасбродства, которых у Алмаара выше крыши…»

— Поели? — Дюпрейн изо всех сил старался быть спокойным, говорил тихо и медленно, чтобы эмоции не прорвались сквозь тщательно воздвигнутый заслон из терпения и опыта. Но глаза метали молнии, и губы кривились к злой усмешке. Сейчас любое неосторожное слово могло вывести его из себя.

— Нет ещё! Ждали вас!

Дюпрейн посмотрел на Джейка так, будто хотел ещё о чём-то спросить или рассказать что-то важное, но отвернулся и пошёл к своему месту, сел на папоротник, отстегнул с пояса фляжку, стал пить, громко глотая воду.

Все молчали.