Возвращение домой

— Много поэтичных имён от разных пони. Буду честным, мы точно не знаем. Это всегда было здесь, в Хуффингтоне. Может, это продукт древнего проклятья зебр, одного из тех, что скрыты за обложкой чёрной книги. В ней было предупреждение об этом месте. Думаю, есть слово, которое отлично подойдёт здесь: Тартар.

Или… Если поверить в зебринский миф о гигантских звёздах-монстрах… Но это же абсурд…

— Похоже, я всё-таки не была хорошей пони, — пробормотала я. Будь у меня горло, я бы сглотнула. Не слишком-то честно вышло. Конечно, я сделала кучу вещей, заслуживающих наказания, но что насчёт этого жеребца? Чем провинился он?

— Добро и зло здесь ни при чём, — возразил Снипс, — Древние некроманты зебр были крайне напуганы этим морем душ и его влекущей силой, но соблазн использовать сию мощь оказался чересчур велик. Они попытались подчинить море ритуалами, умиротворить жертвоприношениями и понять его, несмотря на безумие, которое оно несло. И создание сосудов душ, таких как Чёрная Книга, было способом избежать притяжения сюда, — Он злобно захихикал.

— Видя это, я понимаю их гораздо лучше.

После небольшой паузы он спросил тихо, страшась ответа:

— Вы вытащили Снэйлса? Он в порядке?

— Расстроен, но в норме, — я почувствовала волну облегчения, исходящую от него, и продолжила:

— Он рассказал мне, что натворила Рэрити… завершающий шаг «Вечности».

Похоже, во всей этой ситуации прослеживалась определённая ирония: прямо сейчас я тратила свою вечность. Хотя… может, у меня был шанс?

— Что ты имел в виду под «умереть в смерти»?

— Проклятье создано так, чтобы разорвать цепочку между душой и телом. Оно оставляет позади себя лишь оболочку, которая, в конце концов, умирает, — сказал Снипс едва слышно, — Мы видели такое несколько раз, когда только начинали.

Я подумала о Рамбл в Хэппихорне, лежащего там без проблеска сознания во взгляде, — Без души нет мотивации, нет желания. Самые удачливые становятся животными. У них остаётся интеллект, но не воля к его использованию. У них нет личности или самоосознания. Но пока твоё тело живо, у тебя есть шанс, что Снэйлс сможет призвать твою душу обратно и запихнуть туда, где ей самое место.

— А как насчёт тебя? — нахмурилась я… нахмурилась бы, имей я мордочку. Молния ударила в море, отозвавшееся воплем боли, прокатившемся по поверхности живого окена, как волна.

Он издал сухой смешок, будто бы моё участие позабавило его. Я предположила, что оно слегка запоздало.

— Ну, моё тело либо сожжено, либо испарено, так что…

Единорог вздохнул.