Возвращение Дестри

Оскорбленный до глубины души супруг впился в нее взглядом разъяренного василиска. Но она ничуть не смутилась, наоборот, одарила его немного ироничной, но тем не менее прелестной улыбкой. Эти двое настолько хорошо понимали друг друга, что порой казалось сомнительным, смогут ли они до конца оставаться хотя бы друзьями. Наконец Клайд решился заговорить.

— Какая разница, какой я вне дома? Главное, тут я не более чем жалкий червяк и к тому же идиот!

— Какая разница, что я играю роль великосветской львицы, — подхватила она. — В тот момент, когда ты появляешься дома, во мне снова просыпается обычная хористка, мне хочется скакать по сцене и задирать юбки на голову! Милый, да проживи мы вместе еще хоть тысячу лет, ты и тогда мог бы не опасаться, что я поставлю тебя в ложное положение.

— Ладно, ладно! — проворчал он. — Сама знаешь, что я не сказал ничего такого. Прекрасно помню, как я тебе обязан, дорогая!

— Обязан? — протянула она. — А как же насчет любви?

Он встал из-за стола и поспешил к ней, но жена кокетливо отстранилась.

— Нет, нет никаких небрежных поцелуев в щечку! Терпеть не могу супружеских сцен примирения, такое занудство! К тому же по сценарию жена должна рыдать. Наверное, потому, что рыдать на плече у мужа куда приличнее, чем смеяться над ним. Так что садись за стол, милый Клайд, а я попробую сделать над собой усилие и относиться к тебе более серьезно.

Оррин с величественным видом вернулся на свое место, но миссис Оррин, которая почувствовала, что, пожалуй, зашла несколько далеко, хотя и была уверена, что ей вполне по силам затащить этого немного нерешительного мула на некую политическую вершину, постаралась улыбнуться помягче.

Муж подозрительно взглянул на нее.

— Да, да, я знаю, ты умеешь вовремя втянуть острые коготки и погладить меня бархатной лапкой, — проворчал он. — Только не сейчас, милая. Потому что твои коготки тебе пригодятся. Вот послушай-ка! Я получил это письмо от Вильяма Рока, оно касается одной из наших компаний.

— Давай, не робей! — подбодрила супруга. — Я же говорила, что тебе есть что рассказать мамочке.

Вытащив из кармана листок, Клайд развернул его, бросил на жену мрачный взгляд и начал читать:

«Дорогой Оррин!

Только что прочитал одну из твоих последних речей, по-моему, седьмую. Признаюсь, она заставила меня не раз улыбнуться, но не потому, что ты думаешь. И это ты должен крепко-накрепко вбить себе в голову, мой мальчик. Ты сидишь в своем кресле совсем не для того, чтобы подсмеиваться над нами со своих высот. Нет, ты должен смеяться, когда смеемся мы. Мы думали, что ты способен на большее, чем произносить обычные речи хорошо пообедавшего человека. В конце концов, десять тысяч в год — немалые деньги, и мы не намерены швырять их на ветер. Тебе хорошо известно, чего мы ждем от тебя. Нам нужно добиться снижения налогов, и немалого. Ты там у себя привык молоть языком и рассыпать милые улыбки вперемешку с заманчивыми обещаниями, но теперь пришло время приступить к делу. Давай, малыш, проверни это дельце, и пусть люди поверят в нашу компанию. Надо, чтобы все считали, будто мы вот-вот вылетим в трубу, если нам не протянут руку помощи. В конце концов, штат гораздо больше нуждается в нас, чем мы в нем. Я тебе так и объяснял, и с тех пор прошло уже немало времени.

Так что, Оррин, встряхнись и принимайся за дело. Мы и так уже достаточно сделали для тебя, а теперь требуется, чтобы ты подергал кое за какие незаметные ниточки, которые мы же дали тебе в руки, и дело будет в шляпе. Кроме того, если ты провернешь такое дельце, это будет тебе только на руку. Представь, как это понравится широкой публике, да и в глазах избирателей ты будешь выглядеть совсем неплохо.

И не сделай ошибки, мой дорогой мальчик. Держись прямо в седле, и мы с тобой проскачем вперед не одну сотню миль! Даже боюсь говорить, как далеко — может, в сенат США! Но только если ты будешь играть на нашей стороне, запомни это. Кстати, Большой Человек был тут на днях, и, насколько я понял, он не очень-то доволен тобой. Считай это за дружеское предупреждение. Давай засучи рукава и принимайся за дело. Помоги нам устоять на ногах. Мы в долгу не останемся, когда доберемся до самого верха. Считай, что тебе заплатили авансом, и гораздо более того, что ты стоишь на самом деле. Так что, если налоги не будут снижены, считай — за тобой должок! Не знаю какой — может быть, тысяч десять или даже больше. Можешь сунуть это письмо в свою трубку и выкурить его вместо хорошего табака. Надеюсь, тебе понравится аромат.

Послушай, малыш, не стоит обижаться на прямоту! Что касается меня, то я в тебя верю! Считай, стою на твоей стороне каждую минуту, пока ты в нашей команде. Но только попробуй сыграть с нами шутку и затеять свою собственную игру, можешь мне поверить, мы выбьем у тебя землю из-под ног так же легко, как сам Господь Бог. Искренне твой,

В. Р. Рок».

Клайд дочитал письмо до конца слегка изменившимся голосом, медленно, запинаясь на каждой угрожающей фразе. Когда он закончил, первой реакцией жены было: