Возвращение Черноснежки (ЛП)

Обычно уровень безопасности выставляют так, чтобы погружение прерывалось от потряхивания за плечо или громкого крика, но некоторые особо боязливые девушки настраивают его на выход при приближении кого-либо на метр. Харуюки же не заметил вторжения в кабинку, пока его не стукнули по голове, потому что выставил уровень безопасности на минимум – раз он прячется от всех в туалете, больше ему и не требовалось.

– Ах ты!!! – пораженный и рассерженный, Харуюки заорал на единственную девушку в школе, с которой он мог говорить, не ударяясь в панику. – Ты что вообще делаешь! Это же мужской туалет! И дверь была заперта… дура!!!

– Сам дурак, – обиженно ответила девушка.

Эта сильная особа в юбке, которая перелезла через стенку кабинки мужского туалета, – Тиюри Курасима; с ней Харуюки дружил с детства. Отведя правую руку от его головы, она отперла дверь за своей спиной.

Изящным движением Тиюри выпорхнула из кабинки. От солнечных бликов на ее каштановых волосах Харуюки прищурился. Тиюри наконец улыбнулась и добавила:

– Ну выходи уже.

– …Понял, понял.

Подавив вздох, Харуюки встал; сиденье унитаза скрипнуло. Идя за направляющейся к выходу из туалета Тиюри, он спросил ей в спину:

– …Откуда ты знала, что я здесь?

Ответ последовал не сразу. Тиюри сперва высунула голову в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, потом выскользнула из туалета и лишь тогда скованно произнесла:

– Я тоже была на крыше. И потом пошла за тобой.

Это значит –

– …Значит, ты видела, – прошептал Харуюки, сделав шаг из туалета в коридор и остановившись.

Тиюри как будто пыталась найти правильные слова; она прислонилась к противоположной стене коридора и наконец кивнула.

– …О тех типах я ничего не буду говорить. Раз Хару решил, что это нормально… У меня нет выбора. Но ты должен пообедать. Иначе это вредно для организма.

Натянуто улыбнувшись, Тиюри протянула корзинку, которую держала в левой руке.

– Я сделала бэнто. Правда, не обещаю, что получилось вкусно.

…Какой позор, подумал Харуюки.

Его сердце пытается отыскать в словах и поступках Тиюри что-то, помимо сочувствия; это само по себе позорно.

Потому что у Тиюри есть парень. Их с Тиюри друг детства и во многих отношениях полная противоположность Харуюки.

Рот Харуюки раскрылся по собственной воле, и из него вырвался странный монотонный голос.

– …Остатки того, что ты сделала для Таку?

Лицо Тиюри разом помрачнело, она подняла брови. Не в силах смотреть ей в лицо, Харуюки уткнулся взглядом в пол коридора.

– Неправда, Так-кун покупает школьный обед. Вот… сэндвичи с картофельным салатом, ветчиной и сыром. Твои любимые, да?

Харуюки вытянул правую руку и отпихнул придвинутую к нему белую корзиночку.

Однако тормознутое реальное тело не желало слушаться нормально; нечаянное резкое движение выбило корзинку из руки Тиюри. При падении корзинка открылась, из нее выпали два обернутых голубым кухонным пергаментом треугольных сэндвича и развалились.

– Ах…

Харуюки тут же захотелось извиниться, но в груди стало горячо, и слова, которые он должен был произнести, отказались обретать форму. Не в силах поднять головы, он, съеживаясь, отступал; наконец он развернулся, выпалив:

– Не хочу я их!!!

Больше всего ему хотелось разлогиниться отсюда прямо сейчас, но, разумеется, это было невозможно. По крайней мере ему надо было сбежать, однако тело стало невероятно тяжелым, и убежать от тихого голоса, доносящегося сзади, он не мог.

В самом отвратительном настроении он пересидел остальные уроки и классный час, после чего выскочил из кабинета.

Он отмел внутренний голос, который нашептывал, что надо бы найти Тиюри в классе через два кабинета от его (или перед школой, или на пути домой) и извиниться; вместо этого он направился во второе свое убежище – библиотеку.

В принципе, польза от таких мест, как библиотека, давно уже сошла на нет. Однако кто-то из взрослых решил, что в школе детям нужны бумажные книги, по которым можно учиться; были потрачены ресурсы и квадратные метры, и в итоге на полках выстроились новенькие книжки в твердых переплетах.

Главным образом благодаря этому у Харуюки в школе было место для личной жизни, так что ему грех жаловаться. Взяв для отвода глаз две книжки, он отправился в кабинку возле стены, вжался в тесное креслице и тихим голосом, едва воспринятым нейролинкером, скомандовал Полное погружение.

Поскольку уроки закончились лишь несколько минут назад, в школьной сети было тихо. Надо поскорей отправиться в свое виртуальное укрытие; Харуюки быстро пересек поляну и поднялся на дерево.

Конечно, в уголке виртуального сквоша никого не было. Откровенно говоря, Харуюки не хотелось тупо лупить по мячику – ему хотелось ввязаться в кровавую драку, где он смог бы быстро избавиться от неприятного ощущения в груди; однако без подключения к Глобальной сети, к тому же на территории школы, где такого рода игры были запрещены, это желание было заведомо невыполнимо.