Возвращение Черного Отряда

Глянь! Вражий король Тенекрут изувечен, в чем только душа держится. И нет ему дела ни до кого и ни до чего, кроме этих двоих, осиянных розовым мифических героев, сошедших с холмов, чтобы растерзать его и схарчить!

А Могаба… Ты погляди на этого гения тактики! Полюбуйся, как этот безупречный полководец стремится использовать все слабости противника, и это после того, как нынче ночью провалился его дьявольский замысел! Видишь? Ни один южанин, каким бы силачом и храбрецом он ни считался, не решается приблизиться к нему. Величайшие из тенеземских героев превращаются в беспомощных младенцев, стоит лишь Могабе выступить вперед!

Да, наш Могаба лучший из лучших. Торжествующий главный герой им же самим сложенной саги.

Точно, пропал неприятельский раж.

Южане рвались к победе. Да и как иначе, ведь они прекрасно понимали, что никакой другой исход их повелителя Тенекрута не устроит. И уж меньше всего ему понравится неудача. Его подданные проникли в город и надежно там закрепились. Чего еще надо войску, кроме малой толики упорства?

Однако оно бежит.

Какая-то сила круто взялась за тенеземцев и убедила их в том, что оставшимся в Дежагоре не спасти даже своих душ.

40

– Мурген, ты в порядке?

Я тряхнул головой. Чувствовал себя точно мальчишка, раз двадцать крутанувшийся на пятке – специально, чтобы закружилась голова перед тем, как влезть в какое-нибудь дурацкое состязание.

Я стоял в проулке. На меня озабоченно взирал коротышка Гоблин.

– В полном, – ответил я. После чего рухнул на колени и уперся руками в стены, чтобы меня больше не кружило. И твердо повторил: – В полном порядке.

– Ну да, вижу. Свечка, присмотри за сопляком. Будет рваться в бой – оглуши. А то что-то он слишком мягкосердечным сделался.

Я старался не давать воли своему «я». Может, я и вправду слишком мягкосердечен. А мир весьма неласков к задумчивым и вежливым.

Мир тем часом замедлял кружение, и вскоре отпала надобность в стенах.

Позади вспыхнула потасовка. Кто-то гнусаво и тягуче выругался. Другой прорычал:

– Ох и резвый же, сука!..

– Эй-эй-эй! – закричал я. – Оставьте его! Пусть подойдет!

Свечка не стал бить меня по голове или возражать. Потирая правую щеку, приблизился низкорослый, плотный нюень бао, что провожал меня в логово Кы Дама. Казалось, он был крайне изумлен тем, что кто-то посмел его тронуть. И тут же его самолюбие было уязвлено снова: он заговорил со мной на нюень бао, а я ответил:

– Прости, старина, моя твоя не понимай. Говори уж по-таглиосски или по-грогорски. – И по-грогорски же спросил: – Что стряслось?

Грогорский – родной язык моей бабки по матери. Именно в Грогоре дед ее украл. Я на нем знал слов двадцать, ровно на двадцать больше кого бы то ни было на семь тысяч миль вокруг.

– Меня прислал Глашатай. Велел отвести тебя туда, где напавшие более слабы. Мы внимательно следим и знаем.

– Спасибо. Воспользуемся. Веди.

Перейдя на таглиосский, я заметил:

– Надо же, как быстро эти ребята обучаются языкам, когда им что-нибудь нужно!

Свечка тихо ругнулся.

Гоблин, ушедший вперед на разведку, вернулся как раз вовремя, чтобы доложить об обнаружении слабого места в обороне противника. Того самого места, о котором уже сообщили нюень бао. Коренастый, похоже, слегка удивился тому, что мы и сами способны найти собственную задницу. Кажется, его это даже малость раздосадовало.

– Эй, широкий и низкий, у тебя имя-то есть? – спросил я. – Если нет, могу ручаться: эти ребята вмиг его придумают. И обещаю, тебе оно не понравится.

– Слышу, слышу, – хихикнул Гоблин.

– Мое имя Дой. Все нюень бао зовут меня дядюшкой Доем.

– Ладно, дядюшка. Ты с нами? Или пришел только направление указать?

Гоблин уже шепотом раздавал распоряжения парням, собравшимся позади нас. Наверняка в ходе разведки он оставил южанам на память несколько сонных либо отвлекающих заклятий.

Без короткого обсуждения не обойтись. Сейчас мы подойдем туда, убьем всех, кто шевелится, а затем отступим, не дожидаясь, когда Могаба станет чрезмерно самоуверен.

– Я буду вас сопровождать, хотя едва ли от меня этого ждет Глашатай. Вы, Костяные Воины, не перестаете нас удивлять. Я хочу увидеть, как вы занимаетесь вашим промыслом.

Никогда не считал человекоубийство своим промыслом, однако мне было не до споров.

– Ты, дядюшка, неплохо говоришь по-таглиосски.

Он улыбнулся:

– Однако я забывчив, Каменный Солдат. Завтра не смогу вспомнить ни слова.

Не сможет. Если только Глашатай не взбодрит его память.

Дядюшка Дой не ограничился наблюдениями за тем, как мы кололи и рубили южан. Он и сам внес немалый вклад, обернувшись человеком-вихрем, разящим вокруг мечом, причем быстрота молнии сочеталась в нем с грацией танцовщика. Всякое его движение стоило жизни очередному тенеземцу.

– Черт подери! – сказал я Гоблину через некоторое время. – Напомни потом, что с этим субчиком не стоит портить отношения.