Возвращение чародея

Принц Доран временно занимался государственными делами от моего имени. Исидро по-прежнему был придворным чародеем, и жизнь Зеленых Островов текла по своему прежнему руслу, если не считать одного изменения. В свободное от дел короны время принц Доран организовал движение за возрождение нации путем ассимиляции с человечеством. Странно, но у него уже появились свои сторонники, и этот факт несказанно удивлял не только меня, но и самого принца.

В Пляжной Битве участвовало более тысячи эльфов, живыми из нее вышли всего шесть сотен. Но на острова вернулись только четыреста.

Двести молодых парней приняли решение остаться на материке в поисках приключений. Королева Карин подарила им год свободной жизни и искренне надеялась, что они вернутся с Вестланда уже с женами, желательно беременными, и моему ребенку не придется расти при полном отсутствии сверстников.

После разгрома флота вторжения дела на материке шли неплохо. По крайней мере, сложившемуся за последние годы статус-кво пока ничего не угрожало. Орки предприняли попытку под шумок хапнуть какую-то долину, но Людовик и поддержавшие его гномы на танках с усовершенствованной системой охлаждения оказали им достойный отпор и отбросили с принадлежащих человечеству территорий.

Даже не покидавшие Зеленых Островов эльфы смирились с перспективой временно терпеть на Древесном Троне королеву из чужого народа. Лорд Аларик остался единственным недовольным, отважившимся решать проблему с оружием в руках. Возможно, он слишком устал во время Пляжной Битвы и потерял способность рассуждать. После того как принц Доран Финдабаир во всеуслышание объявил меня королевой-матерью и его поддержали Исидро и лорд Гарланд, открытых выражений недовольства не последовало.

Как было бы хорошо, если бы Ринальдо был жив…

Последнее время я не могла много ходить, а потому останавливалась для отдыха в беседке, укрытой от солнечного света тенью больших деревьев. Выходя из дворца, я сразу направлялась в ее сторону, и когда ноги начинали болеть от усталости, там я находила необходимый мне отдых. Но сегодня в облюбованной мною беседке сидел однорукий эльф. Не знаю, откуда он тут взялся. Когда я…. когда мы с Ринальдо прощались с ним в Гнезде Грифона, он заявил, что никакие причины не могут заставить его снова посетить родину эльфов.

Но теперь он сидел в беседке на Острове Владык. Я буквально почувствовала, как напрягся за моей спиной лорд Гарланд.

– Подождите здесь, ваше величество. Сейчас я выясню, кто это, и выгоню его отсюда.

– Не стоит, – сказала я.

Лорд Гарланд все равно ринулся к беседке и о чем-то поговорил с эльфом. Когда он вернулся, лицо лорда казалось смущенным.

– Извините, ваше величество, – сказал он. – Это…

– Я знаю, кто это.

– Он хочет с вами побеседовать. Если вы против…

– Я не против. Все нормально, лорд Гарланд.

– Я буду поблизости, – сказал он. – Как обычно.

– Да, как обычно.

Войдя в беседку, я сразу же опустилась в мое любимое кресло. На столике уже стоял графин с фруктовым соком и блюдо с несколькими пирожными. Я и так растолстела, как корова, а они продолжают кормить меня сладким…

– Здравствуйте, ваше величество, – сказал Мигель.

– Здравствуйте. Не ожидала увидеть вас вновь.

– Я прибыл сюда сегодня утром и отплыву вечером, – сказал он. – Это мой прощальный визит на острова.

– Разве вы собираетесь умереть?

– Пока нет, – улыбнулся Мигель. – Но сюда возвращаться я точно не собираюсь. Слишком много воспоминаний. Слишком тяжело.

– И слишком много местных жителей могут вас узнать.

– Это тоже сыграло свою роль, – признался он. – Я рискую каждую минуту. Если бы Исидро не обеспечил меня магическим прикрытием…

– Зачем же вы явились? – спросила я. – К чему подвергать себя лишним опасностям?

– Я был обязан увидеть вас, – сказал Мигель. – Увидеть вас и моего… вашего будущего сына.

– Хватит юлить, – сказала я. – С вашим визитом у меня исчезли последние сомнения. Я знаю, кто вы такой, Оберон.

Он вздохнул.

– Если бы я сам знал, кто я такой, – сказал Зеленый Змей. – Предатель? Трус? Ренегат? Я примерял на себя все эти эпитеты.

– В первую очередь вы плохой отец, – сказала я.

– Согласен. – Он помолчал. – Я должен был извиниться перед Ринальдо, но теперь это невозможно, и я приношу свои извинения вам. И своему внуку.

– Надеюсь, он не будет на вас похож.

– Я был рядом большую часть жизни Ринальдо…

– И отравляли ее своим присутствием.

– Не буду спорить, отравлял. У меня были на то причины, но прощения мне не надо. Мне жаль, что так вышло, мне жаль, что меня не было рядом в его последней битве, и еще больше мне жаль, что сейчас я не могу поменяться с ним местами. Дети не должны умирать раньше своих родителей. Это ненормально.

Я отпила сока. Он что, исповедоваться сюда пришел?

– Когда вы догадались, что я…

– Первые подозрения возникли, когда я увидела картину в галерее дона Диего. Оберон был левшой.

– Рука меча, – подтвердил он, помахав обрубком.