Возвращение Богов

На мельнице произошли изменения; действительно, глинистая почва, насыпанная по обе стороны нового канала, свидетельствовала о том, что работы все еще продолжаются. Высокий мужчина, которого Гаррик не узнал, стоял перед зданием во главе своей семьи: его жена с младенцем на руках, трое других детей в порядке возрастания и мальчик-слуга с чертами Архама ор-Басса — фермера с севера городка, который вырастил больше детей, чем другого вида урожая.

Высокий мужчина снял свою бархатную шапочку — в стиле Эрдина, как и короткая накидка в тон — и помахал в знак приветствия. Все домочадцы сделали то же самое, отчего испуганный младенец начал кричать.

— Это Мордриг ор-Мостерт, — пробормотал Рейзе. — Он купец из Сандраккана, купил мельницу у вдовы Катчина. Ему пришлось переделать ее из приливно-отливного режима на лоток, спускаемый из Паттерн Крик, теперь, когда деревушка Барка больше не находится на берегу моря.

В деревушке было больше людей, чем Гаррик когда-либо видел прежде, даже во время овечьих ярмарок и процессий по сбору десятины, когда священники из Каркозы провозили изображения Богородицы и Пастыря на больших тележках через деревню. Были и посторонние, разного рода артисты, которых тянет на большие сборища, как мух на свежий труп, но в основном это были люди из района и соседних поселков. Он узнавал многие лица, хотя и не всегда с именами; но в основном узнавал, что это за люди.

Они были такими же, каким  был Гаррик ор-Рейз ранее, но это было уже не его место. — Я не ожидал увидеть всех этих людей! — сказал он. Нельзя сказать, что толпа была огромной в абсолютном выражении: в Валлесе, и теперь в Панде, проживало больше людей, чем на всем восточном побережье Хафта. Но для деревушки Барка их было слишком много. Они переполняли восемнадцатилетние воспоминания Гаррика.

— Ты должен был этого ожидать, — тихо произнес его отец. На Гаррике был его посеребренный нагрудник, но шлем с развевающимися позолоченными крыльями был ужасно неудобен для езды верхом и сейчас был не нужен, даже несмотря на то, что он значительно опережал основные силы армии. Вместо него он надел лакированную соломенную шляпу с широкими полями — как ему сказали, в последнем стиле Валлеса, но, тем не менее, практичную. Под соломой, поскольку он был принцем, на, чем настоял Лорд Аттапер, была стальная шапочка с кожаной подкладкой. Он не хотел обнажать этот доспех, размахивая соломенной шляпой перед толпой, поэтому просто высоко поднял правую руку. Седло возвышало его не меньше, чем помост в более официальной обстановке.

— Сограждане королевства! — обратился Гаррик. Он сомневался, что кто-нибудь, кроме Рейзе и ближайших Кровавых Орлов, мог его услышать, потому что толпа кричала во все горло. Звук казался слабым: открытый воздух не придавал радостным возгласам той величественности, к которой он привык на площадях, обрамленных высокими каменными зданиями. Гаррик опустил руку, надеясь перекрыть крики.

— Сограждане Хафта! — воскликнул он. Этот жест сработал довольно хорошо. Когда несколько человек решили, что им следует прекратить аплодировать, у окружающих тоже появился повод прекратить. Он задался вопросом, будут ли все в городке говорить грубым шепотом завтра утром.

— Друзья! — продолжил Гаррик. — Не только потому, что я вижу лица многих, кто был моими друзьями детства, но и потому, что все те, кто твердо противостоит злу и хаосу, — мои друзья. Мои обязанности скоро унесут меня прочь, но, пожалуйста, поскольку вы мои друзья и соседи, дайте мне возможность посетить гостиницу, где я вырос. Я здесь не по государственным соображениям: я здесь потому, что деревушка Барка была моим домом и до сих пор остается домом моего сердца!

Гаррик снова вскинул руку; радостные возгласы возобновились, как он и надеялся. Он цыкнул на свою лошадь и тронул ее левым коленом, поворачивая к арке ворот гостиницы. Ему не нужно было беспокоиться о том, что толпа уважает его частную жизнь: солдаты его сопровождения позаботятся об этом. Однако сделать это вопросом вежливости, к которому солдаты просто принуждали, было лучшей политикой, чем производить впечатление отчужденного грубияна. А что касается утверждения, что деревушка Барка все еще была для него домом — он солгал им, как с горечью и подумал.

Призрак его предка только пожал плечами. — Иногда королям приходится лгать, — сказал Карус. — Я не возражал против этого — или, по правде говоря, против убийства людей — почти так же сильно, как против того, чтобы выслушивать споры о налоговой политике. Но иногда королям тоже приходится это делать.

Смеясь, Гаррик въехал под арку. Там было место для двух всадников — или для кареты, не то чтобы в деревушке со времен падения Старого Королевства не было карет, — но Рейзе на мгновение придержал коня, чтобы последовать за принцем, а не ехать с ним рядом.