Возвращение Богов

Кэшел слегка повернул голову, чтобы подышать через рукав туники. Он ожидал, что Дерево проложит путь через Дариаду точно так же, как это сделал бы Червь, хотя, конечно, Червь не остановился бы на том, чтобы проложить единственную тропу. Вместо этого Горанд пробирался вперед, как осьминог, передвигающийся по морскому дну на кончиках своих лап, только ног у него было больше, чем кто-либо мог сосчитать.

Узловатые стволы, свисающие корни и лианы, покрытые зеленым мхом, тянулись друг за другом и располагались с поразительной легкостью. Кэшел мог сказать, что в этом была какая-то закономерность, хотя это было не то, что он видел своими глазами; скорее, это было то, как он оценивал бы ход боя на посохах, но все было намного сложнее.

Когда Дерево проходило мимо, посыпались дымоходные трубы, а с карнизов посыпались осколки черепицы, но единственным реальным разрушением стало то, что произошло с самой оградой. Горанд при движении аккуратно выбирал, куда ставить ноги. Мощеные улицы принимали на себя большую часть его веса, и хотя они извивались, как овечьи тропы, корни, стебли, лозы предохраняли дома от соприкосновения, но не задевали их, как бы улицы ни поворачивали.

Кэшел радостно улыбнулся. Всегда приятно наблюдать за человеком, который действительно разбирается в искусстве, каким бы ни было его ремесло. То, что делал Горанд, выходило за рамки того, что Кэшел ожидал увидеть от самого ловкого танцора, которого он когда-либо видел. Дерево скрылось из виду. По сравнению с другими деревьями, даже приподнявшись на корнях, оно было невысоким, и дома закрыли его, когда оно прошло, наверное, больше половины пути до городских стен.

Кэшел обернулся, гадая, с какой стороны придет этот Архас. Он не сомневался, что пират придет; не потому, что Горанд был оракулом, а потому, что он был не из тех людей, которые говорят то, в чем не уверены.

Расиль что-то напевала. Кэшелу ее слова показались похожими на воркование пары сов, но она знала, что делает. Лайана стояла рядом с волшебницей, выглядя настороженной и готовой прийти на помощь, если понадобится. Глядя на Лайану, никто бы не догадался, что она только что наблюдала, как огромная роща деревьев поднимается и проходит по городу.

Кэшел ухмыльнулся. Он предположил, что она видела и другие вещи, не менее удивительные, но готов был поспорить, что сейчас она выглядела такой же невозмутимой, если бы всю свою предыдущую жизнь общалась только с другими прекрасными дамами во дворце. Она была хорошей подругой для Шарины и будет прекрасной королевой для Гаррика.

Расиль вскрикнула, а затем забавно взмахнула в воздухе своим атаме. В воздухе повисло наклонное изображение Дариады, не затемненное солнечным светом и не покрытое кирпичной пылью, все еще оседавшей на разрушенной ограде. С этого ракурса Дерево выглядело как зеленый прибой, набегающий на берег с красными черепичными крышами. Солдаты и горожане на крепостных стенах были размером с муравьев; Кэшел мог сказать, кто они такие, только потому, что уже знал об этом. На равнинах к югу от города было еще много муравьев, но он не видел Червя, но он должен появиться достаточно скоро.

Кэшел вернулся к поискам Архаса, задаваясь вопросом, будет ли этот человек один. Что ж, его нужно будет остановить, неважно, кто или что будет с ним. Он крутанул свой посох, разминая плечи.

— Ты можешь посмотреть на это, Воин Кэшел, — позвала Расиль. Ее голос был немного резковат, но звучал твердо.

— Мэм, — ответил он, — я думаю, мне следует следить за пиратом, который направляется сюда.

— Я дам тебе знать, когда Архас приблизится, — сказала Расиль. — А пока ты можешь понаблюдать за своим товарищем-воином. Вы очень похожи, ты и Воин Горанд, знаешь ли.

— Да, мэм, — ответил Кэшел, поворачиваясь к изображению. — Я это знаю.

Дерево перелезало через городские стены.

Горанд свернул налево, вместо того чтобы направиться прямо к пиратам. Что имело смысл, когда Кэшел подумал об этом, поскольку Горанд наверняка раздавил бы людей, если бы пересек стену там, где их было больше всего. От крепостной стены вниз было всего несколько ступенек, чтобы люди могли уйти с дороги.

Изображение было таким же четким, как и то, что волшебница показывала ему в Панде, а сама она совершенно не казалась такой измученной, какой была тогда.

Расиль улыбнулась. — Это хорошее место для моего искусства, Кэшел, — сообщила она. — Почти уникальное место. Вот, почему Воин Архас движется сюда.

Кэшел кивнул; он почувствовал, как по всему телу пробежали мурашки от волшебства. Расиль произнесла  заклинание не только для того, чтобы изобразить происходящее на стенах.

Червь извивался в воздухе, словно личинка, в ране, образовавшейся на овечьей спине. Его твердые части были серыми, а в пятнах, которые еще не успели сойти с того места, откуда он был родом, был смешанный фиолетовый магический свет. У Червя была круглая пасть, а рог, которым он указывал на городскую стену, было длиной с корабельную мачту.