Возвращение блудного сына

Через несколько дней писатель почувствовал, что ему явно не хватает общения с озорницей Ноной. Теперь ему не с кем было перекинуться хоть парой иронично-саркастических фраз по поводу поведения их общих коллег и сослуживцев.

В раздумье об этом он шёл к метро по тротуару. И вдруг! Платон взглянул и обомлел? Впереди шла… жопа! Она даже не шла, а как-то смешно переваливалась в почему-то и для неё тесных, хотя и огромных штанах!?

Да, Нонке тоже бы не помешало сбросить лишние килограммы! Тогда она стала бы стройнее и сексуально привлекательнее! – почему-то мечтательно рассуждал сам с собою Платон.

Да! Человек иногда должен принимать судьбоносные решения в своей жизни! – вдруг вспомнил он и свои давние решения.

Ведь в своё время его отец, Пётр Петрович, часто шутил в разговорах с сыном по поводу затянувшегося увлечения того футболом, по его мнению в ущерб основной учёбе в институте:

– «У отца было три сына: двое умных, а третий… футболист!».

– «Поэтому во мне, как в единственном сыне моего отца, со временем двое умных «сынов» естественно перебороли одного футболиста!» – по этому поводу как-то объяснил он жене.

– «И жизнь твоя вошла в норму!?» – подвела тогда итог Ксения.

– «Да, вошла, но не сразу! Хотя жизнь, а может быть и сам Бог, неоднократно мне подсказывали и намекали на то, что мой путь в жизни другой!» – уточнил Платон, сразу кое-что вспомнив о начале своего основного трудового пути.

Да и неожиданная четвёрка за всеми признанный прекрасный дипломный проект, как потом оказалось, была ему сигналом от Бога, что он пытается заняться не своим делом, что его предназначение в другом, о том, что его путь, на этом, им самим выбранном поприще, будет холостым выстрелом, и чтобы он не строил на счёт этой технической работы по космической и ракетной тематике далеко идущих планов.

Так оно в итоге, спустя три десятка лет, и получилось.

В дальнейшем уже не испытывая никаких иллюзий, Платон прошёл тернистым путём развала великой страны, дорогой крушения некоторых идеалов, целей и жизненных планов, и даже пробы себя в нецивилизованном бизнесе.

А в итоге он нашёл для себя тихую заводь, навсегда порвав с наукой, техникой и бизнесом, из творца материального превратившись в творца духовного, став поэтом и писателем, и совершенно не жалея об этом.

Более того, Платон в этом, теперь весьма любимым им занятии, чувствовал себя истинно свободным, по-настоящему творческим, ни от кого морально и интеллектуально независящим. Он просто самовыражался, как, например, окружающая нас природа.

И она, наконец, выразилась. Погода конца второй декады сентября стала нормой для этого месяца. Листопад набирал силу, засыпая городской асфальт и землю дворов, бульваров, скверов и парков буро-жёлтыми листьями.

В иных местах картина этого была просто величаво-сказочной.

Целенаправленно гуляя по парку усадьбы Кусково, домашний фотохудожник Ксения не смогла пройти и мимо этого факта.

А день осеннего равноденствия, как ни странно, возбудил в сбалансированной душе поэта всплеск новых эмоций, вылившийся на бумагу новым стихотворением о природе, об её флоре и фауне:

Повеяло худым ненастьем.
День съёжился до полу дня.
Я, напоённый лета счастьем,
Жду окончанья сентября,

Когда златой придёт октябрь,
И землю соком напоит.
Ну, а пока идёт сентябрь,
И с бабьим летом, как… пиит.

А, отдышавшись после зноя,
И в предвкушении зимы,
Воспринимаем дождь не ноя,
А лишь, как благо, для души.

Вот кошки ждут, когда их с дачи
Я заберу с собой домой.
В Москву вернусь я… без отдачи,
Как на свидание с женой.

И вот, кончается сентябрь.
Удачным оказался он.
За ним опять спешит октябрь.
В природе он – хамелеон.

Раскрасит всё палитрой цвета –
Буро-зелёные леса…
Не тронет он, пожалуй, где-то,
Лишь голубые небеса.

Да! К счастью, тронуть небеса никому не под силу! – осознал философ. После последней ночёвки на даче, утром во вторник 28 сентября, по пути на станцию Загорново, Платона неожиданно осенило:

А хорошо, что у власти у нас сейчас Медведев и Путин, а в Москве – Лужков – сильные, крепкие, деловые мужики, знающие, что и как делать!