– Именно там он и схоронился, господин следователь, – почти выкрикнул Ботреле, – именно в этом месте должны вестись поиски! Более того, именно там вы найдете Арсена Люпена.
– Арсена Люпена?! – так и подскочил господин Фийель.
И они замерли в торжественном молчании при звуках магического имени. Арсен Люпен, великий искатель приключений, король воров, возможно ли, что именно он и был поверженным, но все же невидимым, противником, за которым вот уже несколько дней шла охота? Для следователя захват, поимка Арсена Люпена означали немедленное повышение, удачу, славу, наконец! И так как Ганимар хранил молчание, Изидор обратился к нему:
– Не правда ли, господин инспектор, вы того же мнения?
– Еще бы, черт возьми!
– Ведь вы тоже не сомневались, признайте, что именно он держит в руках все нити этого дела?
– Ни секунды! Узнаю его почерк. Дело, в котором замешан Люпен, отличается от любого другого, как лица разных людей. Стоит лишь приглядеться…
– Вы так думаете… вы так думаете?.. – повторял господин Фийель.
– А как же иначе! – воскликнул юноша. – Смотрите, вот только одна маленькая деталь: какие инициалы фигурируют в переписке этих людей? А.Л.Н. – то есть начальная буква имени Арсен и начальная и конечная буквы фамилии Люпен.
– О, от вас ничто не укроется! – заметил Ганимар. – Хитрый малый, сам Ганимар снимает перед вами шляпу.
Покраснев от удовольствия, Ботреле пожал протянутую инспектором руку. Все трое подошли к балкону, устремив взгляды в сторону развалин. Господин Фийель сказал тихо:
– Итак, он там.
– Он там, – глухо подтвердил Ботреле. – Он там с той самой минуты, как споткнулся. Ни логически, ни практически он не мог выйти не замеченным мадемуазель де Сен-Веран и обоими слугами.
– Доказательство?
– Его предоставили нам сами сообщники. В то же утро один из них, переодетый шофером, привез вас сюда.
– Чтобы забрать вещественное доказательство, фуражку.
– В том числе, но не только, а прежде всего для того, чтобы посмотреть на месте самому, что стало с их шефом.
– И он посмотрел?
– Думаю, да, ведь ему-то был известен тайник. И, полагаю, убедился в безнадежном положении шефа, так как в беспокойстве неосторожно написал угрожающую записку, помните: «Горе девушке, если она убила шефа»?
– Однако его друзья вполне могли впоследствии вывезти раненого?
– Когда? Ваши люди не покидали развалин. Да и куда его везти? Ну, в крайнем случае за двести, триста метров, далеко же умирающего не повезешь. А тогда бы вы его легко обнаружили. Нет, говорю вам, он там. Никогда бы друзья не решились вытащить его из такого надежного убежища. Туда и доктора привозили, пока жандармы, как дети, бегали на пожар.
– Как же он существует? Чтобы жить, нужно есть и пить!
– Не могу сказать… Не знаю… Но он там, клянусь. Он там просто потому, что его там не может не быть. Уверен в этом так, как если бы сам его видел. Там он.
Вытянув палец в сторону развалин, он чертил в воздухе все уменьшающиеся круги, пока они не превратились в точку. Точку, куда он указывал, напряженно искали глазами, подавшись вперед, оба его собеседника; он заразил их своей уверенностью, до дрожи пронял пылкими речами. Да, Арсен Люпен находился там. По логике вещей он мог быть только там, ни тот, ни другой в этом больше не сомневались.
Волнующе и вместе с тем печально было сознавать, что великий искатель приключений лежал там, в сыром темном углу, прямо на земле, беспомощный, истощенный, пылающий жаром.
– А если он умрет? – чуть слышно прошептал господин Фийель.
– Если он умрет, – ответил Ботреле, – и если об этом узнают его сообщники, оберегайте как зеницу ока мадемуазель де Сен-Веран, господин следователь, ведь месть их будет ужасна.
Чуть погодя, несмотря на уговоры господина Фийеля, не желавшего лишиться столь блистательного помощника, Ботреле отбыл в Дьеп. В этот день у него кончались каникулы. Около пяти он был уже в Париже, а в восемь вместе с другими учениками входил в лицей Жансон.
После тщательнейших, однако бесполезных поисков в развалинах Амбрюмези Ганимар тоже уехал скорым вечерним поездом. Возвратясь домой, он нашел депешу: