Возвращение Алателя

– Нормально, тетя Маша, – улыбнулся в ответ Сашка, потирая забинтованную ладонь. – Видите, оказывается на гражданке опасней, чем в армии.

– Ты просто в армии еще пока настоящей не был, – заметил Илья Степанович, насмешливо хмуря брови. – Похоже, Марья Алексеевна, тесак ваш свое отслужил. Выбрасывать надо.

– Чего это выбрасывать? – не согласилась тетка. – Ты его, Илья Степаныч, во дворе на полати положи. Я ручку изолентой обмотаю, он еще сгодится. Хоть в огороде что порезать, хоть за грибами сходить.

– Как знаете, – покачал головой Илья Степаныч и вышел во двор.

– Ну, – тетка посмотрела в глаза Сашке. – Успокойся. Ты хоть не признаешься, но я вижу, трясет тебя всего. Мамку твою не вернешь, а жить надо дальше. А то я так тебя одного и дорогу переходить не пущу. И будь аккуратнее. Один ты из Арбановых остался. Папка твой всегда говорил: главное – чтобы род ваш не угас. Так что я вроде как единственная ответственная теперь за всех Арбановых перед богом. Может быть, мне тебя в армию-то дослуживать не пускать?

– Ну, уж конечно, – грустно отшутился Сашка. – Давайте-ка лучше поедим, а то уж больно из твоих кастрюлек, тетя Маша, хорошо пахнет.

– И то дело! – улыбнулась тетка. – Наливаю тогда. Сходи-ка во двор, что-то там Илья Степанович задержался, поторопи его к столу.

Сашка кивнул, вышел во двор и увидел возле поленицы дядьку. Илья Степанович лизал выпачканное в крови лезвие. Услышав скрип двери, он оглянулся, криво усмехнулся и, протянув в Сашкину сторону руку, резко сжал ее в кулак.

7.

Сашка почувствовал боль в запястьях раньше, чем пришел в себя. Точнее, именно боль вытащила его из забытья. Запястья горели пламенем, ладони саднили, невыносимо ныли плечи и локти. Сердце билось тяжело. Слабость пронизывала все тело. Но Сашка все-таки открыл глаза.

Он висел на бельевых шнурах. Тускло поблескивал металлический крюк, на котором когда-то качалась люлька отца. Темнели окровавленные ладони. Подтеки тянулись по рукам к груди. Сашка скосил глаза вниз. Кровь темными брызгами покрывала пол, до которого он доставал только носками.

– Очнулся? – это был голос Ильи Степановича, только более грубый и властный.

Сашка поднял голову. Теперь дядя уже не казался стариком. Широкоплечий седой мужчина неопределенного возраста рассматривал Сашку без тени сожаления, ненависти или любопытства.

– Пей, – дядя ткнул ему в лицо банку с водой.

Сашка начал жадно пить. Илья Степанович отбросил пустую банку в угол и сказал, спокойно глядя ему в глаза:

– Вот уж не думал, что придется подавать пить арбановскому выкормышу. Смотри!

Он взял Сашку за подбородок и показал. На полу у рукомойника ничком лежала тетка.

– Видишь? Слушай меня, Арбан. Внимательно. Жизнь человека не стоит ничего. Она гаснет как спичка. Я сжимаю кулак, и сердце перестает биться.

Илья Степанович показал ладонь и начал медленно сжимать кулак. Сашка вновь почувствовал на сердце стальные пальцы и забился, задыхаясь, на веревках.

– Ты понял? – спросил Илья Степанович, когда холодная вода привела Сашку в чувство.

– Кто… вы? – задыхаясь, прошептал он.

– Я тот, кто есть, – ответил Илья Степанович. – Я убил твоего деда, я убил твоего отца, я убил твою мать. Я дождался бы, когда у тебя родится сын, и убил бы тебя, но кровь Арбана проснулась в достаточной мере уже в тебе. Я ждал и скитался тысячи лет. И вот дождался. Жаль, что не удалось посчитаться с самим Арбаном. Он выбрал участь смертного. Я не застал его. Ты несмышленая тварь, но сейчас у тебя и этой женщины появился шанс остаться в живых. Только не думай о моем милосердии. Так вышло, что ты мне понадобился живым.

– Что… вы… хотите? – прохрипел Сашка.

– Я хочу уйти из этого мира, – сказал Илья Степанович. – Уйти туда, куда мне нужно попасть. Это как раз то немногое, что я не могу сделать сам. Думаю, ты тоже хочешь, чтобы я ушел.

– Что…? – попытался спросить Сашка.

– Не говори ничего, – прижал палец к его губам Илья Степанович. – Думай. Я услышу. У тебя осталось мало сил. Так же, как и крови, – он засмеялся. – Я знаю, что ты подумал, когда я пробовал кровь. Знаешь ли, у меня не было возможности сделать ее анализ иначе. Она подойдет. Мне приходилось при некоторых обстоятельствах есть человечину, пить кровь, но я не вампир. Я много хуже. Для тебя. Хотя, если бы ты вернул мне светильник… Но его здесь нет. Это я уже точно знаю.

– Что я могу? – еле слышно спросил Сашка.

– Тихо! – оборвал его Илья Степанович. – Немногое. Но достаточное для меня. Ты можешь читать на валли?

– Не понимаю, – прошептал Сашка.

– Это!

Сквозь застилающий глаза липкий пот Сашка увидел Книгу и заворочался на веревках.

– Да, – попытался он кивнуть.