Возвращение

— Я не устала, могу идти, — Ната сделала слабую попытку возразить, но вещмешок с плеч сбросила быстро, сползая по стенке тороса.

— Отдыхай, первые три-четыре дня будем идти в среднем темпе, пока мышцы не привыкнут к нагрузкам. Самое опасное для нас — это перетрудиться в начале пути. Идти мы можем только в светлое время суток, значит, двадцать пять километров в день на первых порах — хороший показатель. Сейчас мы прошли тринадцать за три с половиной часа.

— А двадцать пять в день не мало? Ты же сам говорил, Макс, что нужно добраться до суши прежде, чем лед начнет взламываться.

— Говорил и могу повторить. Но я также знаю, чем чреваты преждевременные нагрузки. Ты не торопись, Ната, следующие пятнадцать километров у нас займут все пять часов. Может, съешь батончик, подкрепишься?

— Не хочу, — мотнула головой девушка, все еще полулежа на льду. Сколько бы ни отдыхал, при путешествии в холодных краях нужно помнить главное: нельзя допускать длительного отдыха, чтобы разгоряченные мышцы остыли. Почувствовав, как начинает накатываться усталость, поднялся:

— Ната, подъем, нужно идти.

— Мы всего десять минут отдыхали, может еще десяточку отдохнем? — голос звучал просительно. Это уже говорит не ее разум, а мышцы: начинают просыпаться микротравмы волокон, мышцы посылают импульсы в мозг, сигнализируя о неготовности продолжать путь.

— Нельзя, чем дольше сидим, тем тяжелее будет потом. — Поставив свой вещмешок на торос, повернувшись спиной, надел. Нате пришлось помочь, для нее ее груз стал тяжеловат и самостоятельно справиться с ним не получалось.

— Нам нужно обойти это поле торосов, это может даже прибавится пара лишних километров, но делать нечего, — я двинулся к северу, оставляя торосовое поле справа от себя.

— Может пройдем через него? Оно неширокое, — Ната догнала меня, пристраиваясь слева. Хорошо хоть запомнила, за какой край отвечает при движении.

— Это неразумно, там глыбы льда, они скользкие. Можно серьезно травмироваться, лучше не рисковать. — Эту фразу девушка приняла сразу без попыток доказать правоту своего предложения. Поле тянулось довольно далеко, датчик показал, что пришлось идти полтора километра, прежде чем достигли его оконечности.

Зимой темнеет очень рано, едва солнце перевалило за зенит, как стремительно пошло к горизонту, удлиняя тени. Пора бы определиться с местом для ночлега. Впереди и немного южнее нашего маршрута высился одинокий крупный торос, при приближении оказавшийся группой из четырех крупных льдин наползших друг на друга. Среди этого хаотичного нагромождения образовалось укрытие с трех сторон, закрытое льдинами и снегом.

— Остановимся здесь на ночь, мы прошли двадцать четыре километра, что весьма неплохо. — Скинув вещмешок, освободил шкуру, чтобы подстелить ее на место ночлега. Второй частью шкуры можно будет укрыться: комбинезоны отлично справлялись со своей функцией, но страховка не помешает.

Ната поужинала своим батончиком, взяв немного снега в рот вместо воды. Вытащив солидный ломоть сушеного мяса, я поставил на дезинтеграторе режим сварки на малую мощность. Первый ломоть я испортил, даже на малой мощности дезинтегратор просто сжигал мясо. Второй ломоть постарался обжарить на большем расстоянии: в воздухе запахло жаренным мясом.

— Ужасный запах, — поделилась своим мнением девушка, наблюдая за мной с некоторой злостью в глазах.

— Отличный вкус, — промычал с набитым ртом, понимая, что придет момент, когда она будет есть и полусырое мясо. И пропадут все принципы про бедных животных, про животные белки и остальное. Ната молча встала, отходя за нагромождение.

— Далеко не уходи, подглядывать не буду, — крикнул ей вслед, представляя, как перекосило ее лицо после моих слов.

Вернувшись, Ната молча устроилась на краешке, натянув вторую шкуру. Почистив свой импровизированный нож, тоже прогулялся. Вернувшись, застал девушку спящей: усталость ее вырубила мгновенно. Хорошо накрыв ее шкурой, включил на своем и Натином комбинезоне защитное поле Третиньяка и пристроился под шкурой на расстоянии.

Проснулся от того, что на лице почувствовал что-то чужеродное: во сне Ната перекатилась на бок, прижавшись ко мне. Ее левая рука лежала прямо на моем лице, перчаткой закрывая рот. На востоке начало светлеть небо, ночь выдалась без звезд. Где-то далеко на севере полыхали разноцветные огни, переливаясь и меняя цвет. Полярное сияние! С орбиты мне приходилось его видеть, но с Земли такое видел впервые.

— Ната, пора вставать, — аккуратно переложил руку девушки.

— Еще немного, ма, — девушка прижалась ко мне плотнее и через секунду перестала дышать. Проснулась, — догадался я, пытаясь предугадать реакцию. Дыхание возобновилось, и, словно нехотя, девушка слегка отодвинулась, поворачиваясь на бок.

— Ната, — уже громче позвал я, — нам пора идти.

— Встаю, — сонно протянула девушка, приподнимая голову.