Возвращение

— Я родился вон там внизу у подножия этого холма. — Юкити указал на место. — Дома уже нет — сгорел во время войны. Он стоял рядом с храмом, который называли Красные Ворота. Всё полностью изменилось, — сказал он, счастливо улыбаясь.

Томоко заметила, что Юкити, казалось, бессознательно вырывал пригоршнями траву со склона. Он, должно быть, чувствовал себя как человек, который только что выздоровел после долгой и тяжёлой болезни и который только в эту минуту осознал, что он больше не на полях сражений, а вернулся в свой мирный дом и сидит на траве под лучами весеннего солнца. Поэтому он и выглядел таким счастливым.

— Что за прекрасный день сегодня! — крикнул им Онодзаки с того места, где он рисовал.

Он смотрел на эскиз, над которым в этот момент работал, и его лицо выглядело пугающе напряжённым. В небе над горой лениво кружил единственный коршун, демонстрируя им на каждом круге своё коричневое брюшко.

После того как Саэко высадила Томоко и Тосики в Иокогама, её автомобиль продолжал свой путь по широкому шоссе вдоль берега моря. По левую сторону то появлялся, то исчезал широкий залив, который высадившееся здесь в эпоху Мэйдзи иностранцы прозвали Заливом Миссисипи. Через проложенный под горой туннель автомобиль выскочил на широкую автостраду, ведущую к военно-морской базе в Иокосука, которая была построена для использования также и в военных целях и являлась одной из лучших в Японии с покрытием из армированного бетона.

Сразу за туннелем местность стала гористой с пологим спуском к морю. Появившиеся вскоре вдоль дороги дома представляли собой деревенские постройки в старом стиле с толстыми соломенными крышами и раздвижными бумажными дверями, обращёнными в сторону гор и скрытыми за живыми изгородями из коралловых кустов и камелий. На юго-восточных склонах, закрытых горами от северных ветров и имеющих круглый год умеренный климат, виднелись оранжереи, в которых выращивали гвоздику, а выше на холмах, обильно покрытых деревьями, дома западной постройки. Ровные участки слева от шоссе, граничащие с морем, были застроены виллами, которые в послевоенное время трансформировались в обычные жилые дома. На вершине одной из гор, густо покрытой лесом и спускающейся как морю, как перевёрнутая чашка для риса, виднелся деревенский храм.

Машина остановилась, и Саэко вышла из неё, сказав шофёру, чтобы он приехал за ней на следующий день в девять часов утра.

Покрытые чёрным лаком деревянные ворота выходили на улицу. Саэко толкнула маленькую боковую дверь и вошла внутрь. Хрупкая молодая женщина, одетая в кимоно, из-под которого были видны белые носки, открыла раздвижную бумажную дверь и быстро спустилась вниз, упав на колени, в знак приветствия Саэко.

— Добро пожаловать домой.

— Прошу прощения, что долго не была у вас. — Саэко улыбнулась и взглянула сверху вниз на содержанку своего мужа.

— Я зайду с бокового входа.

— О, пожалуйста, заходите здесь.

— Нет, я обойду дом.

Саэко прошла мимо кухни и остановилась около бокового входа, глядя в сад. Отанэ, содержанка, бросилась через дом, чтобы впустить её. Открыв дверь, она спустилась вниз. На ногах у неё были надеты деревянные гета.

— Как пионы? Они уже распустились?

— Только два или три цветка. Сейчас ещё немного рано.

— Но давайте всё равно посмотрим.

Отанэ с преданным видом сопровождала Саэко.

— У вас в этом году будет много цветов?

— Похоже, что это так.

— Что ж, желаю успеха. — Отношение Саэко к молодой женщине продолжало оставаться холодно-равнодушным.

— Как его здоровье?

Саэко спросила о своём муже Нобу. До войны Отанэ была зарегистрированная гейша в развлекательном центре Акасака и, когда Саэко узнала об её интимных отношениях со своим мужем, она при посредничестве родителей Отанэ выкупила её из дома гейш, и с тех пор она официально является служанкой в доме Саэко.

Дом был построен торговцем шёлком в качестве его загородной резиденции. Однако он оказался в трудном материальном положении, когда с началом войны торговля резко упала, и Саэко, предвидя возможную необходимость переселения из Токио, сумела купить дом за недорогую цену вместе с небольшим участком земли с садом и видом на море. В саду были высажены пионы, которые якобы насчитывали своё происхождение из сада пионов в Канадзава, знаменитого своими цветами, пока он не перестал существовать в прошлом столетии. Когда они въехали в дом, кусты были в плохом состоянии, но Нобу, чьё здоровье было в неважном состоянии, превратился в садовода-любителя и сумел настолько восстановить их, что они каждый год стали приносить большие красивые цветы. Сад был разбит на двух уровнях, и все кусты были посажены таким образом, что, несмотря на обилие ветвей, они не касались друг друга. В сезон на каждом кусте расцветало более двенадцати цветов, но сейчас распустились только три и все наполовину.

С того места, где стояли Саэко и Отанэ, сквозь ветви кустов, ещё не покрытых цветами, открывался вид на океан, сверкающий яркой голубизной в лучах послеполуденного солнца. От мыса Хоммоку в сторону моря направлялся большой океанский лайнер, сверкая своими свежеокрашенными боками.