Возвращение

— Электрическая розетка в номер и радиоприёмник с телевизором, — нервно рассмеялась Наташа, промокая кончиками пальцев выступившие слезинки. — И, конечно, минибар. Всё включено!

— Мини… что?! — в один голос прокричали графиня и нотар.

— Интернет! — Слова, слетающие с губ, когда-то такие привычные и земные, теперь звучали… иномирно, вызывая настороженность.

— Всевышний! На каком языке она говорит? — подняла взор к потолку Хильдегард.

— Похоже на бранные слова, — вздохнул мужчина, отмечая озорной блеск в глазах пфальцграфини.

Она, запрокинув голову, заразительно смеялась, раскачивая в руках тонкий длинный шест с крошечным колокольчиком на конце — гасильник, изготовленный по её заказу, — перед этим демонстрируя, как тушить свечи, изготовленные собственноручно и помещённые высоко на стене в трёхрогом экспериментальном держателе, пока заменившем настенный подсвечник.

— Это бизнес, — вздохнула девушка, успокаиваясь, поглядывая на увеличивающуюся в объёме «бухгалтерскую книгу». — Мне нужны счёты.

Эрих, закашлявшись, похлопал себя по груди:

— Нам пора. — Женщина часто настораживала его не только слетающими с её уст непонятными словами, но и тем, какое влияние оказывала на окружающих. Ей ничего не стоило привлечь к себе внимание лишь поворотом головы или вскользь брошенным взором. Было в её глазах что-то манящее, опасное, неподдающееся описанию, заставляющее его держаться от неё на расстоянии.

* * *

Последний дом как нельзя лучше подходил на роль таверны, и его владельцы постарались придать ему товарный вид. Здесь было всё: уложенный камнем просторный двор, огороженный высоким забором; конюшня на два десятка лошадей и колодец с поилкой; подсобные помещения и чудный ухоженный садик с вьющимися растениями, где в летнее время можно было поставить столики для отдыха и общения.

Двухэтажный, с маленькими каморами для прислуги на чердаке и чёрным ходом, он нуждался в минимальной перестройке. Серьёзных вложений требовало расширение кухни и, скрепя сердце, пришлось бы отказаться от умывальни в каждой комнате, ограничившись отделением ширмой угла для омовения и сделав туалеты для мужчин и женщин в разных концах коридора. Наташа прикинула: десяток номеров с повышенными удобствами для особо важных постояльцев, способных оплатить комфортное проживание, всё же можно оборудовать умывальней с нужником. Мысленно набросав план перепланировки, предвкушая конечный результат, она поперхнулась, услышав цену вопроса.

— Сколько?! — В горле запершило от возмущения. — Они, что, думают, мы Рокфеллеры? — В поисках поддержки глянула на Хельгу, покосившись в сторону двери.

Доверенное лицо хозяина, невысокий сутулый мужчина с болезненным цветом лица, заложив руки за спину и делая вид, что происходящее его не касается, прислонившись к дверному косяку, внимательно прислушивался к происходящему.

— Мой дом в центре стоит в два раза дешевле, — согласилась графиня.

— Он в три раза меньше, — Эрих развёл руками, — с крошечным внутренним двориком. Торговаться бесполезно. Представитель хозяина не имеет права вмешиваться в вопросы торга. Владелец приедет только через два месяца. Можем подождать.

— Ждать? Два месяца? — пфальцграфиня взялась за голову — А потом окажется, кто-то его уже купил, дав сколько просят?!

— И такое не исключается, — пожал плечами нотар, дивясь прозорливости женщины, указав глазами на тень в дверном проёме.

— Вэлэри, даже если он скинет немного, у нас всё равно не хватит на всё задуманное. Купим дом — не останется средств на его переустройство.

Девушка поникла. Хельга права. Вот так всегда. Как что-то стоящее, так не по карману. Теперь хоромы у пристани, по сравнению с этим подворьем, казались убогими, а тошнотворный запах в той части города, нёсшийся со стороны реки и складов, казался особенно зловонным.

— Уходим, — рванулась к выходу, едва не плача. — Мне сегодня предстоит ещё один стресс.

Она не ошиблась.

* * *

На этот раз калитка, хлопнув створкой смотрового окошка, распахнулась перед ними тотчас. Их ждали.

Оставив у ворот карету и коня на попечение кучера, троица, сопровождаемая пожилым мужчиной, похожим на лакея, направилась к парадному входу.

Наташа слышала грохот собственного сердца в ушах. Она узнала дом из видения. Двухэтажный, огромный, он, с закрытыми ставнями окнами вызвал в ней щемящее чувство тревоги. На миг показалось, что сейчас распахнётся входная двустворчатая гладкая дверь и навстречу ей выбежит мама. Дверь действительно открылась. На пороге показалась опрятная женщина в чепце. Пелена слёз мешала рассмотреть её. Пфальцграфиня мазнула ладонью по щекам, стирая влажные дорожки, поднимая глаза на держатель для факела, пристроенный на стене. Его она не помнила. Оступившись на широких ступенях перед входом в жилище, поддерживаемая Эрихом, пришла в себя. Хельга сжала её ладонь, подбадривая.

Мужчина проводил их в полутёмный холл — на свечах в этом месте явно экономили, — обернулся и, указав на кресла у низкого столика, обратился к женщине:

— Табея, предложи господам чай.