Возвращение

Довершив в Алеме все дела, связанные с дарением его величеству рудника, он потратил часть дня на розыск поместья гехаймрата и убедился, что тот ещё не вернулся. С нарастающим беспокойством отбыл по предполагаемому пути его следования в город. Удача улыбнулась уже скоро. На первом же постоялом дворе он столкнулся с теми, встречи с кем так жаждал.

Когда увидел её и дознавателя в коридоре таверны, он всё ещё не верил ей. То, как она отшатнулась от него, её страх, так хорошо осязаемый им, её мятущийся взор, поведение араба, выдали, что всё гораздо запутаннее и сложнее. Добровольно пустившаяся в подобное путешествие женщина так себя не ведёт. Куда исчезла та низкая дрянь, которая опозорила его мужскую честь в глазах гехаймрата? Где её решимость и уверенность? Она даже не сообразила спрятаться за спину покровителя, а убежала в камору. От всех. Показав свою растерянность, беззащитность… Она всегда убегала в подобных случаях, когда боялась выдать себя взглядом или жестом. А он осёл. Он струсил, не потребовав встречи с ней тотчас. Он решил, что между ней и эксиленцем всё договорено и слажено.

Не желая стать свидетелем их пребывания в одном покое, он уехал в соседнюю корчму, чтобы утром отбыть в свой замок. Да, он напился. До беспамятства. И только утром, прозрев и поняв, что недоговоренность между ними будет ему мешать жить дальше, вернулся. Как оказалось — опоздал. Таша пропала. Он не поверил словам Шамси, что она ушла в свой мир. Она умела быть невидимой, умела прятаться.

Тогда он твёрдо решил, что найдёт её, достанет из-под земли. Где бы она ни была и кем, она только его! Всегда ею была. Тогда, когда её вытащили из-под тела бандита. Тогда, когда отбивалась от него, приняв решение пойти в подвал, а не лечь на его ложе. Тогда, когда ждала его из похода, когда помогла ему раскрыть заговор, спасая от смерти сына и его самого. Она была только его даже тогда, когда он счёл её погибшей и не смог смириться с потерей. Она — его женщина. Его жена перед совестью и Богом.

И вот сейчас она была здесь, а он ничего не смог сделать.

Когда скрипнула входная дверь, и он услышал такой родной голос, кровь ударила в голову.

Таша… Его Птаха. Живая… Ей удалось ускользнуть из-под опеки тайного советника.

Он не видел её лица и всё же узнал: своим замершим сердцем, рванувшейся к ней душой.

Присмотрелся. Хворь на её лике распознал сразу. Помнил, как мать отдала не один месяц труда, чтобы после завершения строительства замка избавиться от докучливых насекомых. Кровососы способны надолго лишить покоя и радости всех обладателей недвижимости, будь то хоромы вельможи или хижина бедняка.

Он слышал её шаги. Радовался её присутствию. Терпеливо ждал, следил за её действиями, с тоской смотрел на неё, не обращая внимания на путы. Злился на себя за свою беспомощность. Не араб, а он лежит связанный. Гехаймрат оказался хитрее и проворнее.

Нетерпеливо задвигался, подался к ней, повёл плечами с впившейся в них верёвкой, пытаясь освободиться.

Его кинжал в её руках. Медленно тянущееся время. Её раздумье.

Он видел, как она поднялась. Не глядя на него, собирала вещи.

Он понял всё.

Беззвучно взвыв, сжал до боли челюсти. Как всё нелепо и глупо!

Она вернулась и он, перестав дышать, молил об одном: «Развяжи или хотя бы ослабь тугой узел пут, дай сказать!»

Ждал её слов.

Ждал прикосновения. Так жаждет иссохшая земля живительной влаги капель дождя. Но услышал её глухой бесцветный голос:

— Я хотела любить и быть любимой…

Её близость, её нежное прикосновение к его лику… Жадно пожирал её слезящимися глазами.

Нет! — кричали и молили они, не в силах смотреть на неё.

Его Леди уходила. Навсегда. Налившиеся тяжестью веки опустились. Сердце замерло.

Лёгкий ветерок качнул воздух у обескровленного лица.

Грубая пощёчина отбросила голову в сторону. Он не открыл глаза.

— Вы знаете, за что, — услышал рядом её прерывистое обжигающее дыхание.

Лицо горело. По подбородку стекала струйка крови. Он не чувствовал боли. Сквозь нарастающий гул в ушах услышал звон падающих монет.

— Теперь я вам ничего не должна.

Не должна…

Теперь должен он.

Должен забыть аромат её кожи, волос, её голос, её смех, тепло податливого тела.

Забыть, как она принимала его в себя. Как стонала под ним. Как ласкала, счастливо заглядывая в его глаза.

Таша, не делай этого! — холодела обречённая на муки душа.

Не уходи… — разрывалось на части скованное путами пульсирующее болью тело.

Вернись! — обливалось кровью истерзанное сердце.

Я люблю тебя… — шептали онемевшие губы.

Глава 12

Закрыв створку двери, пфальцграфиня оглянулась по сторонам, прислушалась. Белёсый смог, пропитанный запахом пригоревшей еды, наполнил полутёмный коридор. Снизу нёсся гул голосов. Завязанная вокруг круглой ручки узкая лента полотна цвета бордо очень походила на своеобразную табличку «Не беспокоить» на дверной ручке гостиничного номера в современном мире.

Постучав и приоткрыв дверь в камору барона фон Фестера, уперлась в вопросительный взор Гоблина. Кивнула ему, чтобы вышел.

— Я согласна, — с тревогой смотрела на него, сдерживая порыв вернуться в соседний покой.