Возвращение

Не оставалось ни малейшего сомнения, что все его любили. Каждый раз его приветствовали бурными аплодисментами. Люди толпились вокруг, пожимая ему руку, шепча ободряющие слова, фотографируясь с Бэйли. Невероятно, но на ужине по случаю вручения наград в университете Полгар, на Альпийских островах, на мгновение мелькнул беседовавший с ним Гейб.

В свои молодые годы Бэйли выглядел весьма импозантно – невысокий, с густыми волосами, голубыми глазами и улыбкой, от которой, казалось, становится светлее. Он шутил над самим собой, описывая, как он вслепую блуждал по разнообразным местам раскопок – и каждый раз делал удачные находки, поскольку всегда путешествовал в компании умных людей.

«Можно сказать, мне повезло, – говорил он, выступая в музее Кабро в Сент-Луисе. – Мы всегда старались спасать прошлое, хранить память о нем – собственно, как и полагается археологам. И вряд ли я сумел бы чего-то достичь без таких людей, как присутствующие здесь сегодня Лоренс Саутвик и Энн Винтер. Энн, Лоренс, встаньте, пожалуйста».

Все разразились аплодисментами.

Мне понравились выступления Бэйли, его искрометное чувство юмора и добродушный нрав. Но в первую очередь бросалась в глаза его увлеченность историей. Когда в белградском Лугановском музее Бэйли показали вазу девятнадцатого века, глаза его загорелись – ему явно хотелось к ней прикоснуться. Сотрудники музея не возражали, и наконец он дотронулся до вазы кончиками пальцев, словно до священной реликвии. Перед ним даже извинились, объяснив, что разрешили бы ему взять вазу с собой, если бы могли.

Я просмотрела записи путешествий Бэйли к Великим пирамидам и на Греческие острова. Со слезами на глазах он стоял перед правительственным зданием, находящимся на месте Акрополя. «Трудно поверить, – сказал он интервьюеру, – что мы могли поступить столь глупо». Акрополь, естественно, был разрушен в Темные века, подробности этого события неизвестны.

«Самое главным нашим достижением, – заявил он, выступая в Андикварском университете, – стали полеты к другим планетам. Именно они открыли для нас Вселенную. Всем этим мы обязаны мужчинам и женщинам, благодаря которым полетели „Аполлоны“, – особенно тем, кто подверг риску собственную жизнь, а иногда и отдал ее, участвуя в полетах. Именно с них все началось. Как только мы ступили на Луну, путешествия к Окраине, Деллаконде и на край Галактики стали неизбежными. Мы знали, что на это потребуется время, и даже расстояние до Марса будет сперва казаться чудовищным, а впереди нас ждет холодная пустота космоса. Но это было лишь начало, и в душе мы понимали, что не остановимся ни перед чем. – Он замолчал и окинул взглядом аудиторию. – От Золотого века мало что осталось: это огромная потеря. Чего бы мы не отдали, чтобы подержать в руках шлем, который был на Алане Шепарде во время его первого судьбоносного полета!»

Он побывал в Коранте, городе, где находилась штаб-квартира Мэри Лэтвин, вновь принесшей свет миру, погруженному во мрак Темных веков. На одном из снимков Бэйли стоял возле статуи Лэтвин с ее девизом на постаменте: «Никогда больше».

Бэйли и его команду можно было увидеть в различных местах раскопок, где они находили артефакты, на торжествах по случаю полета к телескопу Хэдли, который до сих пор находится на орбите, хотя не используется уже три тысячи лет. Хэдли первым открыл некоторые предпосылки Большого взрыва.

Бэйли любил отмечать разные события. Находка артефакта или многообещающего места для раскопок, перевод надписи на давно забытом языке, даже возможность спрятаться под крышу до начала дождя – все это становилось поводом поднять бокал.

Рядом с ним регулярно появлялись Саутвик и Винтер, а однажды целых девять или десять человек собрались в жилом модуле, чтобы выпить за Саутвика, который, судя по титрам, спас Бэйли жизнь. Подробностей не сообщалось, но у Бэйли было забинтовано левое запястье, и выглядел он на редкость мрачным.

Еще одно празднование прошло на палубе яхты, которая принадлежала фонду Саутвика и размером почти достигала «Белль-Мари». Бэйли, Саутвик и несколько их коллег только что нашли блокноты Адриана Чанга.

Среди прочего отмечалось, что, когда Бэйли навсегда вернулся на Окраину в 1417 году, он стал другим человеком. Он отказывался от приглашений выступить, избегал конференций, которые раньше с готовностью посещал, и дважды отправлял своих представителей получить премии за него. До того Бэйли ни разу так не поступал. Так же внезапно он прекратил общение с теми, кто считался его старыми друзьями. Похоже, Саутвик стал единственным исключением.