Возвращение

— Кости. Мы и раньше видели, что они шевелятся, как будто они живые или что-то в этом роде. Но теперь они превратились в разные вещи. Например, в забор. С воротами. И в стол со стульями. И в… Я не знаю, что это. Вроде скульптуры.

— Мне страшно, — сказал Рики, кивая.

— И мне, — признался Джерод.

— Прямо под моим домом!

— И мы не знаем, что делать.

— Вы рассказали родителям? — спросил Глен.

Мальчики переглянулись.

— Что?

— Я не знаю, где они, — Рики заплакал.

Джерод кивнул, с усилием сглотнув.

— Его мама должна была быть дома, но ее нет, а когда мы пошли в магазин к его отцу, никто не знал, где он, — Джерод облизнул губы. — Мои родители в Тусоне. Я живу с бабушкой. Но я ей не говорил. Не могу.

— Может, они там, внизу, — всхлипнул Рики.

Глен вздрогнул.

Может, они там, внизу.

Спускаться в погребальную камеру ему не хотелось с самого начала, даже с Элом в качестве сопровождающего — еще тогда она внушала ему страх. Теперь одна мысль об этой темной обители смерти вызывала дрожь.

— Мы поедем с вами, — сказала Мелани мальчикам.

Что?! Глен заморгал, вглядываясь в ее лицо, понял, что она не шутит — а также то, что она нисколько не испугалась. Он видел, что его руки покрылись пупырышками, как от холода, но кожа на руках Мелани осталась гладкой, а успокаивающая улыбка, обращенная к мальчикам, была искренней и сочувственной.

Рики вытер глаза.

— Я же тебе говорил!

Лицо Джерода выражало недоверие. И одновременно облегчение.

— А доктор Уиттингхилл?

— Мы сообщим ему, как только увидим. А теперь поехали. Бросайте свои велосипеды в багажник. Мы вас отвезем.

Мальчики переглянулись.

— Мы не можем… — пробормотал Рики.

— Нам не разрешают садиться в машину к незнакомым людям.

— Мы поедем за вами, — предложила Мелани. — Садитесь на велосипеды и показывайте дорогу.

— Ладно, — кивнул Джерод.

* * *

Рики жил в типовом доме в новой части города. Бауэр нельзя было назвать центром строительного бума, и «новая часть города» состояла из построенного десять лет назад района рядом с ровным, заросшим сорняками участком, где планировали построить второй район, но так и не построили. Они прошли сквозь дом, и Рики звал: «Мама! Папа!» — на всякий случай, — но родителей не было. Раздвижная стеклянная дверь вела на просторный задний двор. Справа, рядом со стеной дома, виднелось несколько холмиков земли высотой по пояс.

— Там, — махнул рукой Джерод.

Глен и Мелани пошли по лужайке к земляным холмикам; за ней Глен увидел боковой двор, а в его дальнем конце — высокий и широкий домик для игр, сколоченный из разномастных досок, дверей и старых вывесок. А перед домиком — большая яма футов шесть в диаметре.

— Там, внизу, — сказал Джерод.

Рики снова заплакал.

— Не волнуйся, дружок, — сказала Мелани и обняла мальчика. — Мы посмотрим, и если не найдем твоих родителей — а я уверена, что не найдем, — то поедем в полицию и скажем им, хорошо?

— В полицию? — повторил Рики, явно запаниковав. — Вы думаете, что они умерли?

— Нет, нет! Вероятно, они поехали в магазин или еще куда-нибудь. Не волнуйся. Полиция всегда занимается такими делами. Они редко гоняются за грабителями банков. Обычно просто помогают разрешать разные недоразумения. Как теперь.

Глен не был уверен, что стоит смягчать то, что может оказаться неразрешимой трагедией, но понимал, что должен держать рот на замке. Он прошел между холмиками земли и остановился у края ямы. В темноту спускалась импровизированная — с перекладинами, а не ступеньками — деревянная лестница.

Спускаться не было никакого желания.

Тем не менее он повернулся к мальчикам.

— У вас есть работающий фонарик?

— Есть, в домике, — кивнул Джерод. Он взбежал на холмик и стал перепрыгивать с одного на другой, потом съехал по склону последнего, ногой открыл маленькую незаметную дверь домика. Потом заполз внутрь и вынырнул с фонариком. — Вот. Мы берем его с собой, когда ночуем в палатке.

— Спасибо.

Глен взял фонарик, включил и направил луч в дыру. Он осветил шаткие перекладины лестницы, до самого дна, а также наклонные стены отверстия, но сама погребальная камера осталась в темноте. Был виден только один череп у подножия импровизированной лестницы — черные глазницы и застывшая навечно улыбка словно бросали ему вызов.

Глен подавил желание повернуться и бежать без оглядки.

— Стойте тут, — приказал он. Потом, крепко держа фонарь, начал медленно спускаться по ступенькам. Становилось холоднее. В нос ударил неповторимый запах древней смерти.

Внизу он остановился и обвел вокруг лучом фонаря. Погребальная камера оказалась гораздо больше, чем он предполагал. Помещение со стенами из необожженного кирпича тянулось дальше, чем доставал свет, и Глен теперь понял волнение Эла. Должно быть, профессор очень обрадовался при виде такого количества неисследованных скелетов анасази.