Возвращение

Она переглянулась с Фелиани и прочла во взгляде белолицей эльфийки согласие. Обе кивнули Улуйаре.

— Хорошо, — сказала верховная жрица. — Давайте поспешим. Как ты сказала, Халисстра, времени мало.

— Не здесь, — предложила Халисстра. — В храме.

Улуйара улыбнулась:

— Да. В храме. Отлично.

Под небом Ллос три жрицы поспешили обратно к священной земле своего рукотворного храма. Там они произнесли заклинания.

Улуйара, скрестив ноги, уселась на полу, положив священный символ Эйлистри на колени. Она закрыла глаза, выпрямилась и быстро погрузилась в медитативный транс. Губы ее шептали молитвы, обрывки песен на языке столь же прекрасном, сколь и незнакомом Халисстре.

Халисстра и Фелиани сидели в стороне от Улуйары, глядя друг на друга и взявшись за руки, чтобы получилось кольцо. Ладони обеих были влажными. Фелиани положила свой священный медальон на пол между ними.

— Готова? — спросила Фелиани и снова взяла Халисстру за руки.

— Готова, — подтвердила Халисстра, Она знала, что заклинание, которое они должны сотворить, установит контакт с Эйлистри лишь ненадолго. Ответы на их вопросы будут краткими и, возможно, непонятными. Такова была природа прямого общения между богами и смертными.

— Спрашивать буду я, — сказала Халисстра, и Фелиани без колебаний согласилась.

После этого они закрыли глаза и приступили к заклинанию. Для него нужна была молитва в виде песни. Халисстра начала, Фелиани вступила, и вскоре они уже пели вдвоем, и голоса их слились воедино. Сила нарастала, и окна между мирами открылись.

Подгоняемые магией, их сознания устремлялись все дальше и дальше, через Уровни, в потустороннюю обитель их богини.

В этом ничто, порожденном заклинанием, Халисстра не способна была видеть, но могла чувствовать — и она почувствовала вибрации, не похожие ни на что испытанное ею прежде. Против воли она мысленно сжалась, ожидая контакта с разумом богини. Она чувствовала, что Фелиани с нею и что она тоже ждет.

Ничто вдруг заполнилось чьим-то присутствием, и Халисстра напряглась. Когда контакт установился, когда разум Халисстры встретился с разумом ее богини, все оказалось совсем не так, как она ожидала. В отличие от всепоглощающей злобы и осуждения, которые она ощущала, общаясь с Ллос, Халисстра почувствовала, что богиня утешает, одобряет и безмерно любит ее. Она как будто погрузилась в теплую, успокаивающую ванну.

«Спрашивайте, дочери», — прозвучал голос в ее мозгу.

В голосе этом была такая теплота, такая нежная любовь, что у Халисстры на глаза навернулись слезы.

«Госпожа, — мысленно обратилась к богине Халисстра, — тебе ведома наша цель. Пожалуйста, скажи нам, к чему стремится Квентл Бэнр и куда налфешни несет ее».

Халисстра почувствовала, что вопрос ее одобрен.

«Она стремится стать сосудом для возрождения моей матери, — ответила богиня. — Без Йор'таэ новое рождение Ллос не состоится».

Едва тяжесть этих слов пала на плечи Халисстры, Эйлистри продолжила:

«Демон несет Квентл Бэнр к Ущелью Похитителя Душ, что у подножия Гор Глаз. Моя мать ожидает на другой стороне».

В голове Халисстры возникло видение высоких гор, мрачных пиков, вздымающихся до упора в небо. Впервые материализовавшись на Дне Дьявольской Паутины, она заметила вдалеке горы. У их подножия виднелась темная щель, единственный способ пройти через горную цепь — Ущелье Похитителя Душ. Название ущелья пробудило в ней некое давнее воспоминание, словно когда-то, во время научных занятий в Доме Меларн, она Уже читала об этом, но подробности ускользали от нее.

«Как скоро она достигнет ущелья, Госпожа?» — спросила Халисстра.

Пауза.

«Она будет там прежде, чем солнце моей матери взойдет вновь».

Связь начала ослабевать. Заклинание должно было вскоре утратить силу. Халисстра чувствовала, что ее богиня удаляется от нее. Она попыталась удержать контакт, но Эйлистри ускользала.

Прежде чем магия окончательно рассеялась, Халисстра мысленно выпалила:

«Сопровождает ли еще Данифай Йонтирр Квентл Бэнр?»

Она ощутила колебание и мгновенно пожалела, что задала столь эгоистичный вопрос. И все же Эйлистри ответила, хотя как бы и издалека, и слова ее вселили в Халисстру надежду.

«Да. — Пауза. — Сомнение — ее оружие, дочь моя».

Связь прервалась. Халисстра открыла глаза и увидела, что она снова в своем неуклюжем теле и сидит напротив Фелиани. Глаза эльфийки были затуманены слезами.

— Госпожа оказала нам великую милость, — прошептала Фелиани.

— Воистину, — отозвалась Халисстра. — Это воистину так. Если у Ллос не будет Избранной…

— …то она умрет, — закончила Фелиани.

Халисстра смогла лишь кивнуть.

Непроизвольно и одновременно сестры по вере протянули руки и обнялись, осиянные радостью после общения с божеством.

— Мы победим, — сказала Фелиани, и Халисстра услышала в ее голосе скорее вопрос, чем утверждение.

— Победим, — подтвердила Халисстра, хотя последние слова Эйлистри встревожили ее.

Для кого сомнения были оружием? Какие сомнения? Ответов у нее не было.

Вскоре Улуйара вышла из транса, и Халисстра с Фелиани рассказали ей о содержании беседы с богиней.