Возвращение

Прохор переступил порог своей квартиры и сразу же наткнулся на испуганный взгляд Дарьи.

– Что случилось? – прошептала она, прижимая руки ко рту, удерживая крик.

– Ничего, – ответил он тоже шепотом.

– Как же ничего! – вскрикнула Дарья, всплеснув руками. – Ты посмотри на себя в зеркало! Тебя били?

– Не кричи: дети услышат, – постарался успокоить ее Прохор, а сам вдруг почувствовал, что вот-вот расплачется.

– Детей нет дома: они в школе. Так что же все-таки случилось?

– Мне бы умыться, – давился он словами, не отвечая на Дарьины вопросы, лишь теперь осознав в полной мере, что с ним произошло. И не только с ним, но и с Дарьей, и с детьми.

Жена помогла ему раздеться, приготовила ванну, заварила какой-то травы, и хлопотала над ним, как над ребенком, обмывая его тело, покрытое синяками и ссадинами. Она обтерла его махровым полотенцем и принялась смазывать ссадины йодом, а синяки какой-то заграничной мазью.

– Я их еще встречу, – грозился Прохор, хотя вряд ли узнал бы кого-нибудь из своих обидчиков. – Я им покажу, где раки зимуют. Они у меня попомнят…

– И не думай, горе ты мое луковое, – ворковала Дарья, точно рада была возможности поухаживать за своим мужем, вдруг ставшим таким беспомощным. – Одного ты, может, и поколотишь, а потом они тебя так разделают, что я и-и… и не знаю, что с тобой будет. Они ж все боксеры да каратисты, а ты в жизни своей ни в какие секции не ходил. Где уж тебе, горе ты мое. А еще, не дай бог, за нас примутся, за детей… Что тогда? По телеку вон каждый день показывают…

– Что ж, по-твоему, простить? – перебил жену Прохор.

– Не простить, а плюнуть. Ты нам живой и здоровый нужен.

– А такой вот, значит, не нужен? – обиделся он.

– Ну что ты такое говоришь? – возмущалась Дарья. – Сам – то ты себе такой нужен? А калекой ты себе нужен? Они же звери! В них ничего людского не осталось! Их, может, убивать надо. Но не тебе же. Ты, вспомни, даже курицы зарезать не смог – к соседу пришлось идти…

– Значит, тебе я уже не нужен? – упрямо гнул свое Прохор, задыхаясь от обиды.

– Да что ты заладил одно и то же? – всплескивала руками Дарья. – Да ты мне даже без ног, не дай бог случись такое, будешь нужен! Да я тебя никаким не брошу!

И вдруг уткнулась ему в плечо и разрыдалась.

Прохор гладил волосы жены своими большими руками и, запрокинув голову, смотрел в потолок ванной комнаты, и потолок этот, давно не знавший ремонта, шевелился в его глазах белой пеной.