Возвращение

– На много кровавых кусков, – спокойно говорил Дмитрий, – потом ест их по одному. Я чувствую, что мне больно. Чувствую, как исчезаю.

Он так и смотрел на женщину вполоборота, не теряя зрительный контакт. Видя, как меняется выражение её лица, вместе со сменой гнева на милость.

– И как всё заканчивается? – просила Анна.

– Я просыпаюсь, – улыбнулся Бестужев. – А что у вас?

Лазарева покачала головой, не желая отвечать, но…

– Ничего конкретного, – произнесла она, неожиданно для самой себя, – просто тону в какой-то синей жиже, не могу дышать. А они тянут меня, скручивают…

Анна передёрнула плечами от воспоминаний последнего такого сна. Просыпалась она от судороги с болью.

– Надо стрелять, – внезапно сказал Дмитрий.

– Что? – не поняла Лазарева.

– В следующий раз перед сном положите рядом оружие и смотрите на него. Мозг запомнит этот образ. Во сне сможете вызвать его и начинайте отстреливаться, а потом плывите. Наверняка среди моря жижи будет твёрдый остров.

Несмотря на серьёзность тона, Анну неожиданно разобрал смех:

– Да вы издеваетесь, майор?

– Нет, – Бестужев окончательно обернулся к ней лицом. – Это репетиционная терапия. Любой кошмар, даже самый нелепый или неточный можно разобрать на отдельные элементы и реструктурировать по своему сценарию.

– Да я знаю, – засмеялась Лазарева, – просто пока не приходила мысль перестрелять их.

– Ну,… попробуйте, – улыбнулся Дмитрий. – Поверьте, эффект будет.

Никитин сбросил скорость. В поле по правую сторону было видно пересекающие его «Грады». Огневой взвод с позывным «Вишня» из трёх машин покидал позицию. Они выехали на дорогу позади десантников, приветственно посигналили фарами и отправились на базу.

Ландшафт впереди изменялся на пологий подъем, с высшей точки которого уже открывался вид на улей, так что Никитин свернул с дороги к ближайшим саксаулам.

Три сухих дерева на этом маршруте пока оставались контрольной точкой. Здесь стояла автономная станция дальнего наблюдения – камеры с высоким разрешением на семиметровой мачте и датчики движения. Тут можно было оставить машину. Дальше на транспорте нельзя, следующие два километра только на своих двух.

Десантники одели противогазы, активировали «хамелеоны». Лазарева и Бестужев ещё пару минут разбирались с оборудованием. Сигнал с радаров, видео с камер в шлемах и сигнал личных датчиков десантников во время операции должны будут записываться на два наручных планшета на руках Анны и Дмитрия. Так меньше риск потерять данные. Если один планшет выйдет из строя, или кого-то не досчитаются на выходе…всё записанное в улье, останется на втором.

– Приоритет – доставка собранных сведений на базу, – жёстко сказал Бестужев группе. – Последний живой забирает любой из планшетов, ясно?

Десантники кивнули.

Убедившись, что камуфляж полностью функционален и оборудование готово, Дмитрий дал добро на начало операции:

– Костя, выдвигаемся.

Багиров кивнул своим, и десантники трусцой побежали на верхушку песчаного холма, там легли на землю. Лазарева задержалась, навешивая на спину сумку, но быстро догнала их.

С гребня, наконец, открылся вид на грандиозное инопланетное оборонительное сооружение биологического происхождения – ИОС (БП). С лёгкой руки военных – улей. ИОСом его никто не называл. В центральной части оно имело круглую форму, напоминающую перевёрнутое блюдце. К внешним границам приобретало форму бастионного сооружения, похожего на звезду из-за прорастающих сквозь землю треугольных укреплений. Высокие вертикальные отростки, напоминающие смотровые башни, расположенные в центре и по периметру, источали едва заметный свет. Было заметно как вспыхивают на их поверхности разряды тока. Эти электро-отростки выполняли функцию камуфлирующего экрана. Связанные в единую сеть, они создавали на всей территорией гнезда радиопомехи высокой плотности и магнитное поле. Именно поэтому нельзя было пролететь непосредственно над ульем. Электроника отказывала мгновенно. С ракетами и любым вооружением, имеющим электронную начинку, происходило именно это. Башни служили также для генерирования электромагнитного импульса, способного вырубить средства нападения людей за десять, пятнадцать километров от внешних границ ИОСа.

Но главную опасность представляли стержни – вытянутые под углом отростки, размещённые набором по двадцать штук в каждой точке. Они опоясывали купол в несколько рядов. Это было оружие улья – устройство светового удара. В зоне его поражения при выбросе бело-огненного облака не оставалось ничего живого, наверное, даже бактерий.

Недалеко впереди на фиолетово-синей поверхности виднелся участок, подвергшийся залповому огню. На краю, там, где била артиллерия темнел провал с рваными краями. Улей допускал такие незначительные атаки. Видимо, чтобы не тратить ресурс ударно-инерционной волны, которая исходила от всей его поверхности. Устройства её генерирования находились под куполом, и пока увидеть их не удалось.

Панцирь уже восстанавливался. Место, повреждённое взрывами и огнём, покрывалось строительно-соединительной субстанцией.

– Часовых нет, – произнёс Костя, наблюдая через оптику.