Возвращение

— Хорошо, Рудольф Карлович, я подумаю. Наверное, так и сделаем.

В тот же день уже совсем в другом месте состоялась еще одна встреча.

— Я совсем не знаю Андропова, — сказал своему собеседнику Юркович. — Ты пять лет до перевода проработал в девятом управлении. Сложно подобраться к секретарю ЦК?

— Не вижу никакой сложности, — ответил тот. — Охраняются члены Политбюро и в несколько меньшей степени члены правительства. Остальных, как правило, никто не охраняет. Если возникнет необходимость, тогда да, но при мне такого не было ни разу. Я Андропова видел неоднократно, но, понятно, никаких дел с ним не имел. Секретарей много, практически каждый руководит своим отделом. Об Андропове ходили слухи, что им не очень доволен Суслов, да и у Брежнева было прохладное отношение. Еще говорили, что он набрал себе в отдел умников из интеллигентов. Но все это сплетни годичной давности. Если его нужно убрать, то делать это надо срочно. Если он пойдет в гору, все сразу сильно усложниться. Его можно легко убрать по дороге домой. Кажется, он жил где-то поблизости, хотя могу и ошибаться. Несколько раз видел, как он уходил домой пешком.

— Я слышал, что проезд по Старой площади закрыт, — сказал Юркович.

— Кроме служебных автомобилей. Да и для секретарей, у кого были колеса, делали исключения. Да не важно все это, Илья Денисович! Если эту гниду надо завалить, я его завалю. И напарники мне в этом деле не нужны. Вы одного меня в Минск перевели?

— Еще пять человек. Петров не возражал. Послушай, Игорь, ты не слишком самоуверен? Может быть, тебя все-таки подстраховать?

— Ничего не нужно. Единственное, я не уверен, что удастся скрыть, что это убийство. Даже если я все оформлю, как инфаркт, все равно докопаются. Все-таки не какой-то слесарь, а секретарь ЦК. Так что землю будут рыть однозначно. Но если не оставить следа, то, по-моему, ничего страшного нет. Дело сделано, мы ни при чем, а результатом будут сорванные у кого-то погоны. Неприятно, конечно…

Через неделю нам нужно было идти в школу. За половину лета, которую мы прожили в новых квартирах, мы освоились на новом месте, а я по плану изучил Минск и теперь неплохо знал расположение основных улиц и площадей. Три раза в неделю мы с Сергеем ходили в секцию самбо, и частенько втроем проводили время чаще всего в моей комнате. Мои родители очень быстро сошлись с родителями Люси, особенно матери, у которых было гораздо больше времени для общения. Пару раз все вместе выезжали на Минское море. Отец сидел со своими удочками, все остальные, отойдя подальше, чтобы не распугивать ему рыбу, купались.

— Совсем не то что в Черном море! — говорила Люся. — Вода грязней и хуже держит.

— И не поцелуешься, — шепнул я ей на ухо. — И вообще, она не такая мокрая!

— Дети! Прекратите брызгаться! — мама отбежала от нас подальше. — Замочите волосы!

Этими поездками все были довольны, поэтому было решено съездить в третий раз, но во второй половине августа резко похолодало, и поездка накрылась. А сейчас мы сидели в комнате Люси и, от нечего делать, перелистывали учебники за восьмой класс.

— Разучили мы эту песню, а спеть так и не позвали, — сказала Люся. — Ну не свинство?

— Еще споем, — сказал я. — Совсем забыл тебе сказать. Семен передал, что нас пригласят на праздничный концерт, посвященный Дню работников милиции. Только это будет еще почти через три месяца. Надо будет к этому празднику приготовить что-то еще. Слушай, а почему мы ее не спели родителям?

— Это легко исправить! — она схватила меня за руку и потянула в большую комнату. — Папа! Мы…

— Тише! — остановил ее отец, смотревший телевизор. — Дай дослушать.

— А что случилось? — спросила Люся.

— Умер член ЦК, — ответил Иван Сергеевич. — Андропов. Нет, я о таком не помню. Жаль, всего пятьдесят один год.

— А от чего умер, не сообщают? — весь заледенев, спросил я.

— Что-то с сердцем. Говорите теперь, что хотели?

— Уже ничего, — ответил я, удостоившись удивленного взгляда Люси. — Пошли к тебе.

— Что с тобой случилось? — взволнованно спросила она, когда мы вернулись в ее комнату. — Ты весь побледнел!

— Уже все хорошо, — улыбнулся я. — Не обращай внимания.

Не скажешь же ей, что я только что узнал, что убил человека. Пусть это было сделано руками другого, но это я вписал его номером первым в свой список.

Конец первой части

Часть 2

Глава 1