Возвращение

— Это первый из трех запланированных беспилотных запусков «Союзов», — сказал Валентин Дербинин. — После выхода за пределы атмосферы не раскрылась часть солнечных батарей. Из-за недостатка электроэнергии было затруднено маневрирование. Начала сбоить система ионной ориентации и отказал солнечно-звездный датчик. Что-то у них еще было по мелочи, я все подробно записал в докладной записке.

— А парашют?

— Парашют открылся нормально и спускаемый аппарат не разбился. Но я выяснил, что они его все-таки дорабатывали. Точнее, не сам парашют, а крышки парашютных контейнеров. Создана комиссия, которая сейчас разбирается в причинах неполадок. А уже по результатам ее работы будем решать то ли это конструкторские недоработки, то ли производственный брак. Понятно, что остальные старты отложены.

— Мишин тебе больше ничего не демонстрировал?

— Все демонстрируют готовность разобраться и принять меры.

— Проследи за этой работой. Раз не напортачили в главном, пока наказывать не будем. Корабль экспериментальный, так что всякое может случиться. А вот по результатам второго запуска будем решать. Так там и скажи.

В четверг двадцать седьмого апреля Люся сдала экзамен по географии.

— Шесть экзаменов – шесть пятерок! — довольно сказала она мне вечером. — Осталось всего три и со школой можно будет распрощаться.

— Молодец! — похвалил я. — Вижу, что у тебя хорошее настроение, поэтому давай займемся концертом.

— А чем там еще заниматься? — спросила жена. — Все уже отточено. Или ты в него хочешь включить что-то еще?

— Мне не нравится, что ты только поешь, — сказал я. — А публику смешу только я. Это нужно исправить. Я тебе подобрал парочку политических анекдотов, и мы их включим в сценарий. Они не настолько смешные, чтобы ты их не рассказала, а публика воспримет нормально. Вот послушай один из них. Американка миссис Смит приехала в Париж. Ее интервьюирует корреспондент французской газеты. «Миссис Смит, вы замужем?» «Да». «У вас есть дети?» «Да, мсье, три сына, и все в армии. Джон служит на японском острове Окинава, Дэвид – в Доминиканской Республике, а Боб – во Вьетнаме». «А ваш супруг, миссис Смит?» «К сожалению, он не смог сопровождать меня. Он совершает турне по разным странам с лекцией на тему „Вмешательство русских в дела других государств“». Сможешь такое рассказать?

— Такое смогу. Слушай, ты же написал в своих записях о фашистском перевороте в Греции? А он все равно произошел. Неужели ничего нельзя было сделать?

— Ты слишком многого хочешь, — возразил я. — Тут у себя дома не все могут поменять, а это Греция. Перевороты без причин не происходят. У них там уже лет двадцать политический кризис. Кстати, вчера, когда к нам приезжал Грушевой, я его примерно о том же спросил. Так Константин Степанович мне ответил этими же словами. Компартию они предупредили, так что коммунисты, наверное, подготовились, насколько это было возможно. Ладно, давай заниматься делом, а не черными полковниками. В субботу концерт, так что мы сможем попасть в эфир только ко Дню Победы.

— Так даже лучше, — сказала Люся. — И праздник более важный для всех, и в репертуаре у нас почти половина военных песен. А еще лучше его показать после праздника. Давай прервемся и сходим к нам поужинать, я маме обещала.

С того самого дня, когда моя жена после первой брачной ночи появилась в квартире родителей веселая и довольная жизнью, Надежда во мне души не чаяла и постоянно затягивала не на обед, так на ужин.

— Конечно, сходим, — согласился я. — Давай прямо сейчас.

Мы предупредили мою мать и направились к Надежде.

— Здесь кормят голодающих? — спросил я, поцеловав ее в щеку.

— Идите мыть руки, голодающие! — сказала она, растаяв от моей ласки. — Сейчас все будет готово.

— Ласковое теля двух маток сосет, — пояснил я Люсе, заходя в ванную комнату. — Учись, жена. Эй, а драться-то зачем? Что дочь, что мать – шуток не понимают!

— И это глава семьи! — сказала Надежда, отвесившая мне символический подзатыльник. — Пора становиться серьезней.

— А зачем? — спросил я, садясь за кухонный стол. — С шуткой легче жить. Я давно заметил, что веселым людям даже хамят меньше. И вообще всякая дрянь к ним не так сильно липнет. А что не все воспринимают всерьез, так это только до поры до времени. И в этом тоже можно найти свои плюсы.

— Ешь, философ! — улыбнулась Надежда. — Ты и под старость был таким веселым?

— До смерти жены, — ответил я. — После мне свою веселость демонстрировать было некому. Да и не с чего было веселиться. Сытно, удобно и одиноко. Дети помогали и заботились, но человеку мало, чтобы кто-то убрал у него в квартире или приготовил поесть. Я их не виню: у каждого своя семья и свои заботы. Самый родной человек это все-таки муж или жена, у детей своя жизнь. Когда живут вместе, это не так сильно заметно, но ужиться со стариками не у всех получается.

— Повезло тебе, дочь! — сказала Надежда. — Молодой муж с опытом прожившего жизнь человека для женщины – это драгоценность. Особенно такой, как твой.