Возвращение

Тот гоблин, что уже замахнулся тесаком на Свиста, непроизвольно оглянулся на крик и поплатился за это жизнью. Рейнджер не вставая, полоснул его кинжалом по ноге, а потом, когда Жздым потянулся рукой к ране, воткнул лезвие в глазницу.

Самого шустрого из троих, ухватившего меня за щиколотки, я сперва подтянул ближе, сгибая ноги в коленях, а потом резким толчком отбросил в сторону Свиста. «Рысь» не возражал против такого паса и уверенно принял взвизгнувшего от неожиданности гоблина на клинок.

Оставшаяся в живых парочка проявила завидную сообразительность и бросилась наутек. Совершенно позабыв, что в беге шансов больше у тех, кто выше ростом и ноги имеет длиннее… Впрочем, это неважно. В любом случае, никто в догонялки с Лупоглазыми играть не собирался.

— Твой левый… — сообщил я Свисту. А мгновением позже два дротика уменьшили поголовье Лупоглазых еще на одну пару.

Вся стычка заняла по времени не больше минуты. Так что и барахтающийся в объятиях Рода Рырыг, да и сам копейщик сильно удивились, услышав над собой мой голос:

— Ну будя, будя обниматься…

Свист завернул гоблину руки за спину и сноровисто обмотал запястья бечевой.

— Родя, отпусти своего дружка. Он нам тоже нужен… Для разговору… Мужского. Не жалей, потом вернем.

* * *

— Жить хочешь?

Стандартная ситуация, стандартный вопрос.

— Жить хорошо… — чуть более философски, чем в данный момент требовалось, ответил Рырыг, хмуро переводя взгляд с нас на тела погибших товарищей. Удерживаемый Свистом за волосы, он даже не пытался вырваться.

«А хорошо жить еще лучше!» — всплыла в памяти крылатая реплика Никулина из «Кавказской пленницы». И я чуть не расхохотался. Во всяком случае, улыбки не сдержал.

Гоблин опасливо покосился на меня и сделал попытку отодвинуться. Но Свист был начеку и немедленно встряхнул пленника, одновременно поддавая тому коленом под зад.

— Не дергайся, головастик.

— Я не из Жабоядов, я — из семьи Лупоглазых, — обидчиво заметил гоблин. — И я вам ничего не скажу.

— А говоришь: жить хочешь. Будешь молчать — убью! — моя улыбка сделалась еще шире.

— Убить ты меня можешь, Защитник человеков, — ухмыльнулся Рырыг. — Но жизни лишить — не в твоей власти.

Ясное дело, пленный гоблин изъяснялся куда проще, но мой синхронный переводчик почему-то выбрал именно такой высокопарный стиль.

— Ну-ка, ну-ка? — заинтересовался Свист. — Это ж как? Сколько гоблинов перебил, а такую песню впервые слышу. Неужели ваш клан умеет что-то необычное, иным кланам и народам неведомое? Не верю… — Рейнджер незаметно для пленника подмигнул нам с Родом. — А вот мне кажется, что ты всего лишь обычный хвастунишка, щенок лупоглазый…

— Я… Я… — возмущенно задергался Рырыг. — Так знай же, глупый ты человек, что ни одному воину клана Лупоглазых, а со вчерашнего вечера и семьи Ушастых, больше не страшна смерть. Мы сдали свои души на хранение шаману. И каждого погибшего Великий Уруш-хаш вернет к жизни, поместив его дух в тело новорожденного. Теперь ты понял? Мы — бессмертные!

— Большего вздора никогда не слышал… — небрежно отмахнулся Свист. — Каждому известно, что у гоблинов нет души.

— Нет души?! — взбешенно вскричал Рырыг. — А что же шаман носит в ладанке на шее? И я сам видел, что с тех пор, как к сотне и еще половине сотни наших бойцов прибавились души сотни Ушастых, мешочек стал вдвое больше.

Души всего племени в ладанке шамана? Бред какой-то! Или не бред? Поди, пойми, что в этом мире правда, а что — вымысел. Особенно, учитывая некую парочку, обживающую мой собственный чердак. У-у-у, ненавижу магию и прочие чародейские происки супротив законов физики…

— Ну хорошо, с бессмертием мы разобрались. Даже завидно стало. А как с болевыми ощущениями? Их тоже Великий Уруш-хаш себе возьмет? — поинтересовался я и как бы невзначай кольнул пленника кинжалом в плечо.

Лицо юного гоблина мгновенно покрылось испариной и сильно побледнело, словно его припудрили.

— А ты утверждал, что нам не о чем поговорить. Не спеши, Рырыг. Сделай милость. Думаю, что у тебя найдутся кое-какие сведения, интересные мне… Но не бойся, если ты честно ответишь всего на один вопрос, обещаю: умрешь быстро и без мучений.

— Согласен… — пролепетал гоблин, не отрывая взгляда от кончика моего кинжала, которым я небрежно поигрывал прямо перед его посеревшей мордой. — А не обманешь? Шаман сказывал: человек лжив и верить ему нельзя!

— Да, я человек, но все же не Головастик…

Это подействовало. Видимо, упомянутый клан совершенно не пользовался авторитетом среди сородичей.

— Верю. Спрашивай.

— Когда Гырдрым собирается напасть на Выселки?

Гоблин извернулся так, чтоб увидеть солнце, словно хотел попрощаться с его последними лучами.

— Как только у края земли души предков разожгут погребальные костры, наши воины войдут в деревню. И все мужчины в Выселках будут убиты… А сейчас умру я… Больше мне нечего прибавить. Ты обещал…

Рырыг взглянул на меня, я кивнул Свисту, и тот одним движением проткнул гоблину сердце.