Возвращение

На его вопли оглянулось несколько баб в огороде и на подворье тех хат, что были ближе. Мужик, ведущий пару волов, остановился, глянул из-под ладони, — солнце уже поднялось достаточно, чтоб пускать блики по воде. Но не заинтересовался и пошел дальше. Зато другой, стоящий на крыльце дома, повернулся лицом, — пригляделся и неторопливо направился в нашу сторону.

— Племяш? Ты чего тут? — пробасил метров с десяти.

Приозерный староста был справный физически, но годами, вопреки впечатлению от гулкого голоса, мог поспорить с самим пророком Мафусаилом, буде такой имелся в этом мире. Но в то же время держался прямо, расправив плечи, а волосы, усы и бороду стриг коротко, от чего казался немного моложе.

— И кто это с тобой?

— Защитник наш, дядька Дорофей, — с гордостью произнес Щек. — Победу праздновать завтра будем, вот дядька Ярополк и велел…

Насчет празднования, это мы вместе со старостой придумали. Если гоблины присматривали за Выселками, что вполне вероятно, то могли насторожиться, заметив излишнюю суету в деревне. А так — все нормально. Предпраздничное настроение у человеков. Заодно не требовалось объяснять: зачем крестьяне так массово кур и свиней режут. Радуются люди, решили: гулять, так гулять. По тому же случаю и к соседям делегацию отправили.

— Защитник? Скажи, пожалуйста, — проворчал староста Приозерного, все еще не торопясь встретится со мной взглядом. — Значит, не зря Титыч в прошлом годе императорского мытаря почитай неделю медком поил. Ой, не зря!.. Если Выселкам удалось на Защитника денежку собрать. Молодец…

— Доброго здравия, староста… — Я решил, что пора и мне из статиста в персонажи переходить и реплику вставить. — Как прикажешь величать тебя?

— А Дорофеем и величай, — старик таки соизволил поднять глаза. Умные, колючие. — Мне уже столько годков, что можно и без отчества, — моложе я от этого не стану. Самого-то как зовут?

— Владислав, сын Твердилы.

— А-а-а… — вроде как немного разочарованно протянул тот. — Тогда понятно… Я думал: Титыч хитер, а он — всего лишь умен. Да и ума тут особенного не надо, чтоб уговорить бывшего легионера стать Защитником родной деревни. Чем еще ветерану заняться-то? Не за сохой же ходить. Поди уж и запамятовал, как за чепиги[13] держаться? — и не дав мне ответить, продолжил без паузы: — Чего там малец сказал: победу празднуете?

— Да. — Щек был быстрее. — Наш Защитник вчера наемника Лупоглазых убил. Гхнола!

— Вот оно как… — старик с большим уважением и тактом взглянул мне в лицо. Но все еще пытливо. — Ты, племяш, ступай к тетке Виринее. Она нынче вареников с вишнями и сливами налепила. А мы с Владиславом Твердилычем поговорим, немного… Тебе не интересно.

И хоть по глазам Щека видно было, что ему еще как интересно, — спорить парнишка не стал.

— Ну сказывай, Твердилыч, с чем к нам пожаловал? — сразу взял меня в оборот Дорофей. Вот же цепкий дедушка. Папа Мюллер отдыхает. — Только не говори, что на пир пригласить. Для этого и одного хлопца хватило бы. Выкладывай: чего вы там с Ярополком учудить задумали?

— Учудить? — Я пожал плечами. Что ж, старик, можно это и так сказать. Если к освобождению людей от власти гоблинов столь пренебрежительно относиться.

— Угу, — кивнул тот. — Почему-то именно так я и подумал. Впрочем, чего еще ждать от двух ветеранов. Тот, кто свою жизнь не привык щадить, разве о чужой судьбе станет печалиться? Гордость легионерская взыграла? Бунтовать решили? Всю деревню на плаху положить вздумали? И ни баб, ни детишек вам не жаль?

— Да ты, дед, погоди лаяться, — остановил я разошедшегося Дорофея. — С чего ты решил, что мы с Ярополком глупее тебя будем и об императорском указе позабыли? В том и смысл всей затеи, чтобы закон на свою пользу повернуть…

— Вот как? — староста остыл так же быстро, как вскипел. — В таком разе можно и послушать. Извини, Влад Твердилыч, за неприветливые слова. Терпеть не могу глупцов, особенно тех, которые другим могилы роют.

— Можно и рассказать, — кивнул я, мол, согласен с таким подходом. — Вот только присядем, что ли? Чего зря ноги томить?

— Так вот тут прямо и садись… — указал рукой на землю Дорофей. — Лето, земля теплая. Роса с травы сошла уже. Чем не место для разговора?

Интересно, это я так здешнему старосте не приглянулся, или хлебосольство в Приозерном вообще не в чести?

— Не убедил ты меня еще ни в чем, Защитник, — спокойно объяснил тот, усаживаясь первым. — Вот и не спешу в гости звать. Чтоб не выгонять потом… С позором…

Логично. Умен старик. Даже не обидно.

— Что ж, поговорим тут. Мне, собственно, без разницы. — Я присел рядом. — Скажи, Дорофей, самим-то гоблины не надоели? — И, увидев, как насупились седые брови, поспешил добавить: — Ладно, не отвечай. Это я так спросил, к слову. А задумали мы с Титычем вот что…

* * *

— Складно сказываешь, Владислав Твердилыч. — Очень складно. Но вот что я во всем этом уже сейчас вижу: сладится у тебя дело или нет, а крови прольется много. Не боишься, что напрасно?

— Не боюсь, староста…

— Иного ответа от легионера я и не ожидал, — осуждающе проворчал тот.