Возвращение

— Да ты меня не агитируй, Влад, — вздохнул Ярополк. — Будь я чуток моложе и глупее, давно бы плясал вокруг тебя от радости. Но я-то битый гусь и знаю, чем все может обернуться. Вот потому и мнусь, как красна девица. И хочется, и колется, и мамка не велит. Понимаешь?

— Понимаю.

Что тут возразишь, коли староста прав кругом. Ведь даже на моей родине многие поговаривали, что худой мир лучше доброй войны, пядь за пядью уступая более наглым соседям и землю и свободу. Крестьянин — он же, как овца. Все надеется, что резать не будут, а только остригут. А если и зарежут, то не его, а вон того, белобрысого или чумазого… Который не такой, как все, и выделяется из отары. Но прежде чем начать излагать свой план, надо было привлечь внимание Титыча и сбить его с минорного настроения. Тем более что мяч под удар он мне сам скинул.

— Ничего, староста, не дрейфь, мы все сделаем красиво. Так что и юбка не помнется, и мамка не узнает…

Глава десятая

Вдохнув дым от трубки Ярополка, я вдруг впервые осознал, что еще ни разу, с того первого перекура на пороге «родного» дома, не потянулся за сигаретами. Да, помнится, после сражения с Псом Ада что-то такое засвербело, но тогда пачки не оказалось под руками. А потом — как отрезало. Интересный побочный эффект от переноса. Надо будет запатентовать, как первооткрывателю, в плане борьбы со сверхприбылью табачных магнатов. А то интересная тенденция просматривается: чем больше минздравы курение запрещают, тем дороже сигареты. Хотя определенная логика просматривается. Коль ты и так потенциальный покойник, то зачем тебе деньги? А продолжая цепочку — стипендия, пенсия, зарплата… Все равно потратить не успеешь? Так, может, и кушать вредно? А нам просто забыли об этом сказать?.. Продукты ведь тоже с каждым годом все дорожают и дорожают…

Увлекся. Слава богу, лично меня инфляционные вопросы больше не касаются. Как и недоумение: почему бутылка обычной воды с растворенной в ней углекислотой стоит дороже литра молока? Здесь вода не стоит ровно ничего, а молоко, хоть и имеет цену, но для Влада Твердилыча подается к столу совершенно бесплатно. Хоть в виде парного, хоть охлажденного, хоть простокваши… Не говоря уже о его производных — сметане, сыре и… масле. Причем не о каком-то «процентно-сливочном спрее», а самом что ни на есть полноценном, домашнем. Которое так приятно намазывать на еще не остывший хлеб… Можно и без икры. Прямо слюнки текут.

Вот только отрабатывать все эти блага придется по-взрослому. Без скидок на возраст, опыт и прежнюю городскую прописку.

— Вот что я думаю, дядька Ярополк, — присел я рядом с дымящим, как небольшой винокуренный завод, старостой на одну из лежанок, сколоченных из толстых досок. Не на полу ж спать защитникам башни и нашедшему защиту в ее стенах мирному населению. — За те две недели, что у нас остались, надо хорошенько проверить все добро, которое здесь хранится, и максимально пополнить запасы. А еще лучше заблаговременно превратить башню во временное хранилище вообще всего, что только ценного найдется в деревне. Чтоб в домах у жителей оставались только самые необходимые на каждый день вещи. Да и то — поплоше. Такое, что можно ухватить в руки и убежать, а коли пропадет, так и не жалко…

— Это можно, — кивнул староста. — Какое имущество у крестьянина? Только то, что на нем. Главное добро — скот. Вот его куда деть прикажешь? Вырезать? Жалко… Пока с телушки хорошая дойная корова вырастет, года четыре ждать надо. Да и то, не всегда угадаешь…

— Зачем резать?.. Скот отгоним подальше и спрячем.

— Влад, — чуточку недоуменно поглядел на меня Титыч. — Я понимаю, что «пантеры» многому такому обучены, что мне, простому копейщику, и не снилось. Но объясни ты: как можно затереть следы от стада в сотню голов, да еще так, чтоб их даже хог-гоблины не заметили? Я уж не говорю о том, что шаман клана всегда скот отследить сможет, если хоть одну лепешку найдет, недельной свежести.

— Согласен.

— А с чем именно? — подозрительно покосился на меня староста.

— Что ты, дядька Ярополк, понятия не имеешь, что лично я знаю и умею. — Слово «лично», я намеренно выделил, для неких субъектов, слушающих меня, так сказать, изнутри. На всякий случай. Чтоб не забывали, что не с Петрушкой дело имеют. — Только ты не обижайся, пожалуйста.

— И что, совсем ничего объяснять не станешь?

— Титыч, ну ты же сам легионер, ветеран, — хлопнул я дружески Ярополка по колену. — Неужто позабыл одну из главных заповедей? «Что знает двое — то известно и свинье».

— Помню, — насупился тот. — Но староста Выселок я, а не ты. И мне, а не тебе, потом ответ держать. Хотя… — махнул он рукой и крепко затянулся. Выдохнул и продолжил: — Какая разница: гоблины порешат или император как смутьяна казнить прикажет?..

— Это ты брось, Титыч! Никто никого не казнит… — заверил я его. — А если все правильно пойдет, то ты вскоре не деревенькой править будешь, а в городке, какой сам выберешь, наместником осядешь. Но уж не обессудь, откровенничать с тобою я все равно не стану.

— Думаешь, — непроизвольно оглянулся Титыч. — Кто-то подслушает нас?