Возвращение

— А кто ее сейчас боится? — Ворон вздохнул.

— Те, кто с ней встречается. Сегодня имел удовольствие понаблюдать. В мое время смертные реагировали на это куда как спокойнее.

— Вот как это теперь называется? Твое время… — Учитель вздохнул снова, еще более тяжко, наклонился и потянул нижний ящик стола. — Коготок увяз — всей птичке пропасть. Придется делиться.

— Что там? — вытянул шею Олег.

— Стар я стал, похоже. Страхи появились. Не так в себе уверен, как в блаженные времена открытых храмов. — Он достал и положил на стол обычную медицинскую ампулу с залитой воском горловиной. — Земля предков… Я назвал это так. А впрочем, так оно и есть.

— Новое зелье?

— Старое, бродяга. Очень старое и известное. Просто никто и никогда им не пользовался.

— И что оно дает?

— Спасение, бродяга. Спасение в любой, самой безнадежной ситуации.

— Так уж и в любой?

— Конечно, — поставил Ворон ампулу на стол. — Чародейство всесильно. Жаль только, оказавшись между драконом и василиском, кудесник обычно не имеет времени, чтобы сварить зелье, наговорить нужные инструменты, приготовить алтарь и прочитать заклинание. Тут уж только на щит и клинок надежда остается. Сила этого зелья в том, что его нужно немного, оно не теряет силы и оно уже готово. Достаточно встать на границу двух миров, воззвать к своему богу-покровителю или радуницам и высыпать его себе под ноги. Зелье не столько влияет само, сколько пробуждает, вызывает богов, их внимание и силу. Они простирают свою длань и переносят тебя в безопасное место. Важно только не ошибиться. Коли ты неинтересен тому, к кому воззвал, он может и не обеспокоиться. Радуницы, конечно, отзывчивее. Но знаешь ли ты своих радуниц?

— Я знаю богиню. Одну. Но она приходит на зов без всяких снадобий.

— Тогда бери, — отвел взгляд в сторону старик. — Бери. Одно дело — молить богов, и совсем другое — призывать их. В твоем положении нельзя рисковать. Бери. Может статься, когда-нибудь это снадобье спасет мир.

— Спасибо, Ливон Ратмирович, — не стал отказываться от дорогого подарка ведун. — А ты как же?

— Я ныне налоговой инспекции куда больше, чем погибели страшусь. Весной новый амулет сотворю, лучше этого. Ступай, ложись. Твои на матах в третьем зале спят. Тебе тоже отдохнуть не мешает. Иди, спи, я посторожу.

Учитывая обстоятельства, раздеваться ведун не стал, а потому ночной звонок раздался у него в кармане.

— Что за леший, кому тут… — Олег кое-как вытащил телефон, взглянул на экран: — Кому в пять утра не спится? — Он нажал кнопку с трубкой. — Вячеслав Григорьевич, ты чего, с ума сошел? Ночь на дворе.

— Приезжай! Приезжай скорее! Приезжай!

— Я пива выпил.

— Да приезжай же, Олег! — взмолился антиквар. — У меня дома труп телевизор смотрит. Челове-е-еческий…

— Вот, зар-раза! — Середин взглянул на женщин. Мама и невольница во сне прижались друг к другу и ничего вокруг не замечали. — Ладно, жди. С одной бутылки ничего не будет.

Солнце еще только-только собиралось подняться над городом, но небо уже светлело, пустынные улицы было отлично видно и без фар. Светофоры моргали, весь транспорт еще спал, а потому с окраины до Шкиперской улицы джип домчался всего минут за десять. Олег остановился прямо у парадной, забрал из багажника саблю, опоясался, кистень из поясной сумки сунул в рукав и направился к двери, пытаясь вспомнить номер квартиры. Но пользоваться домофоном не понадобилось. Створка отворилась и мачо в трусах и футболке впустил Середина в дом.

— Ты чего здесь? — не понял ведун.

— Там же труп! — почти нормальным голосом напомнил антиквар.

— Откуда взялся?

— Не знаю. Я выпил вчера немного и заснул. Телек не выключил. Потом проснулся по нужде — а он сидит. Бизнес-канал смотрит.

— А дверь? — Олег нажал на кнопку лифта.

— Не помню.

Кабинка стояла внизу, так что ждать не пришлось. На площадке перед квартирой было тихо. Олег первым вошел в приоткрытую дверь, бесшумно подкрался к спальне, заглянул туда. На краю постели и вправду сидел труп со следами гниения, в почти полностью сгнившем костюме. Перед ним на синем экране телевизора двое лысых мужчин обсуждали цены на нефть.

— Интересно? — полюбопытствовал Середин, входя в комнату.

Гость повернул голову к нему. У него отсутствовала верхняя губа, глаз, провалился нос, кто-то погрыз левое ухо, сквозь прорехи на одежде проглядывали трупные пятна. В остальном это был вполне приличный мертвец. На груди имелась четко различимая дыра: похоже, какой-то добрый человек выдернул оттуда осиновый кол. Рядом красовался значок с надписью: «Отдай мне согдианскую монету».