Возвращение

 - Что вы русские за странный народ? Мы наложили в Сталинграде вал из трупов высотою около двух метров, а всё лезли и лезли под пули, карабкаясь через мертвецов, а мы всё били и били, а вы всё лезли и лезли…

 - Назад нам повернуть было нельзя! – признался бывший сержант и заиграл желваками. – Сзади подпирали заградотряды…

 К столу вернулись Николай и генерал, которому показали новый колхозный клуб.

 - О чём спорим? – живо поинтересовался Иван Матвеевич.

 - Да вот вспоминаем войну…

 - Забывать её уроков не следует, – согласился дипломатичный Шаповалов, - но и вечными врагами быть не стоит!

 - Точно!

 - Вот мы воевали друг против друга, - улыбнулся остывший Григорий Пантелеевич, - а нынче сидим водочку пьём…

  Все дружно согласились, что за это нужно выпить. Следующий час гости пили, ели и смотрели, как соревновалась колхозная молодёжь. Солнце взобралось на самый верх своей наблюдательной вышки, и только тень от склонившихся над столом берёз спасала от его жгучих лучей.

 - Иван Матвеевич, - обратился к Шаповалову тесть. – Ты немца давно знаешь?

 - А что такое? – лениво поинтересовался тот, провожая взглядом спину, удалявшегося проветрится Майера.

 - Лицо знакомое…

 - У них все лица на один манер!

 - А где он служил, знаешь?

 - После ранения в Сталинграде и лечения в госпитале попал в 28-ю легкопехотную дивизию. – Вспоминал генерал информацию из досье. - Воевал под Ленинградом. 

 - Я знаю значок этой дивизии - изображение шагающего пехотинца. – Вспомнил Григорий Пантелеевич.

 - Семь раз раненный, он был произведён за отличия в лейтенанты. В Курляндии попал в плен. Провёл несколько лет на лесозаготовках.

 - Я в своё время тоже…

 - Да и я недавно там побывал!

 - А где живёт?

 - В Дрездене. Я туда недавно в составе делегации ездил, там и познакомились.

 Шаповалов с уважением посмотрел на возвращающегося Иоганна.

 - Сильный народ немцы. Работают как звери. Точно, аккуратно, со знанием дела, с сознанием долга. Считают плохую работу ниже своего достоинства. Не выносят беспорядка, халтуры.

 - Ежели убивавшие друг друга немцы и русские встретились в другом месте, были бы, вероятно, хорошими знакомыми или друзьями.

 - Но судьба их бросила в пекло, где человек перестает быть самим собой. 

 Иван Матвеевич похлопал по скамейке рядом собой, как бы приглашая Иоганна присесть рядом.

 - Вот скажи мне дорогой товарищ Майер, - обратился к нему генерал. - За два часа на Курской дуге мы обрушили на вас тысячи снарядов.

 - Было такое…

 - Неужели у вас не было потерь от нашего огня? - спросил разомлевший от водки и еды Шапошников

 - Да, да, - ответил Иоганн и изобразил потрясение, - это было ужасно, головы поднять нельзя!

 - В итоге мы всё же научились воевать!

 - Наши дивизии теряли шестьдесят процентов своего состава, - уверенно сказал он, статистика твердо ему известна, - но оставшиеся сорок процентов отбивали все русские атаки, обороняясь в разрушенных траншеях и убивая огромное количество наступающих…

 - Так и было.

 - А что делали ваши в Курляндии? - продолжал он неразрешимый спор. - Однажды массы русских войск пошли в атаку. Но их встретили дружным огнём пулемётов и противотанковых орудий. Оставшиеся в живых стали откатываться назад. Но тут из русских траншей ударили десятки пулемётов. Мы видели, как метались, погибая, на нейтральной полосе толпы ваших обезумевших от ужаса солдат!

 - А как иначе образумить трусов? – завёлся генерал и от возбуждения начал шарить по карманам.

 - Действия заградотрядов понятны в условиях всеобщего разлада, паники и бегства, как это было, например, под Сталинградом, в начале битвы. – Неожиданно встал на сторону противника Григорий. - Там с помощью жестокости удалось навести порядок. Да и то оправдать эту жестокость трудно.

 - Но прибегать к ней на исходе войны, перед капитуляцией врага! Какая это была чудовищная, азиатская глупость! – поддержал его Иоганн, и ухмылка исказила его губы.

 - Не согласен с вами…

 - Среди пулемётчиков нашего полка были случаи помешательства. – Сообщил немецкий гость. - Не так просто убивать людей ряд за рядом, а они идут и идут, и нет им конца.

 ***

 В местном училище механизации учились кубинцы. Студентов с острова свободы пригласили выступать с концертом. После окончания всех соревнований и плотного обеда они начали зажигательный концерт. Кубинцы исполняли свои народные песни под гитару.

 - Хорошо поют, - сказал взволнованный неожиданной встречей Григорий.

 Дело было в том, что он утром впервые увидел приёмного сына Александры и Ивана Матвеевича - девятилетнего Костю.

 - Как он похож на меня в детстве! – сразу сказал дочери удивлённый старик.

 - Сходство есть… - подтвердила приёмная мать.

 Костя действительно напоминал мужчин их рода, такой же горбоносый, темноглазый и чернобровый.

 - А кто у него родители были? – тихо спросил Шелехов.

 - Мать Кости я в тюрьме встретила. – Начала рассказывать Александра, когда мальчик побежал купаться на Дон. – Звали её Елена, ей было 24 года, и она хлебнула лиха только за то, что попала в объектив людей в штатском, в первый же день Новочеркасского бунта.

 - Только за это?