Возвращение

 - А чё тогда им санитары нужны? – удивился Витька, худой и занудливый очкарик. - На таких условиях там очередь из желающих должна стоять…

 - Хрен поймёшь, – пожал костлявыми плечами Плотников, - может недавно открылись?

 - В любом случае раз пообещал, ехать надо!

 - Конечно! – повеселел Кирилл. - Там говорят места знатные, старая графская усадьба… Парк, пруд и всё такое! Считай, в санатории лето проведу!

 После ускоренной сдачи летней сессии, в первых числах июня 1953 года Кирилл тихоходной электричкой отправился к месту работы. Ехать предстояло часа два, убаюканный шелестом мелкого дождя за грязным окном Плотников заснул. Ему приснился отец в тот день и час когда он уходил на фронт. Девятилетний Кирюша тогда мешком повис у отца на шее, словно понимая, что видит его в последний раз.

 - Нас извлекут из-под обломков, поднимут на руки каркас! – раздалось громкое и фальшивое пение под самым ухом спящего. - И залпы башенных орудий, в последний путь проводят нас!

 - Кто так фальшивит? - Кирилл недовольно открыл глаза, чтобы посмотреть на мешавшего отдыхать певца.

 Он всегда после навязчивых снов об отце просыпался не в духе, никак не мог его забыть. Перед деревянной скамейкой, на которой сидел Плотников, стоял одноногий инвалид и тянул жалобную песню о танкистах.

 - Граждане подайте герою Курской битвы, – канючил он, увидев проснувшегося пассажира. - Я за вас кровь проливал…

 - Иди с Богом! – возмутилась тучная соседка. - Знаем, где ты ногу потерял, выпрыгивал на ходу с трамвая и угодил под колёса!

 Молодой ещё мужчина смутился, и быстро перебирая костылями, прошёл в другой конец вагона. Вскоре оттуда раздалось протяжное пение. Женщина повернулась к Кириллу и со злостью сказала:

 - Житья от попрошаек не стало. – Она искала поддержки у окружающих. - После войны их развелось немеряно, каждый второй герой…

 - Я слыхал, - вступил в разговор коренастый мужчина напротив, - по поездам милиция всех певцов собирает и отправляет в лагеря.

 - Брехня! – авторитетно заявил бодрый старичок, сидевший через проход. - Не в лагеря, а в специальные учреждения. Там за ними государство досматривает, всё же страну защищали.

 - Вот и ладненько, – подвела итог дискуссии соседка Кирилла и, вытащив кошёлку с провизией, принялась закусывать варёным яичком. - Лишь бы они людям не мешали…

 - Точно!

 - Так и есть…

 Кирилл снова закрыл глаза, притворился спящим. Он не мог сформировать собственного мнения на взволновавший всех вопрос. Ему было жалко инвалида, но высказаться против общего мнения он остерёгся.

 - Действительно, – подумал он, соглашаясь с общим мнением. - Мало ли где калека мог потерять ногу?.. Если всем подавать, себе ничего не останется!

 На следующей остановке Плотников вышел и, перейдя небольшое поле, подошёл к обнесённому высоким забором поместью. Седой охранник, недоверчиво глядя на подозрительного студента-хлюпика, отвёл к пожилому главврачу. Тот сразу направил Кирилла в отдел кадров и через два часа оформленный по всей форме практикант перенимал опыт работы у старшего санитара.

 - Работа простая, - сказал Акимыч.

 Так санитар велел себя называть.

 - Главное к ним жалость иметь, – приговаривал он, обходя с новичком мрачные палаты. - Солдаты всё ж таки...

 В первые дни работы Плотникову стало понятно, почему персонал здесь долго не задерживался. С бытовыми условиями всё оказалось даже лучше чем предполагалось. Он жил вдвоём с флегматичным поваром в уютной комнате каменного флигеля, но один вид пациентов мгновенно лишал людей душевного равновесия.

 - Как они могут жить? - каких только калек не увидел там Кирилл.

 Кто без руки, кто без ног, без глаз и со срезанным, слепым осколком снаряда, лицом. В палатах плотно висел тяжёлый дух лекарств, пота и отчаянья, собранных вместе обречённых на смерть людей.

 - Господи! – ужасался про себя впечатлительный юноша. - Неужели в таком состоянии можно жить, надеяться на лучшее, пить водку, наконец?

 Надолго в спецучреждении из персонала никто не задерживался. Лишь Акимыч работал здесь несколько лет. Казалось, к его огромной костистой фигуре привыкли не только обитатели больницы, но и здания, деревья и птицы. С утра до вечера он неутомимо переворачивал лежачих, вывозил на свежий воздух неходячих и менял повязки на бесчисленных гноящихся ранах. Извиняющим тоном говорил старший санитар в короткие минуты перекуров:

 - Я ить на войну не попал!

 - Как так?

 - Броню имел как кузбасский шахтёр…

 - Ну и что тут удивительного? - лениво цедил Плотников. - Многие не воевали.

 - Так-то оно так, но вишь-ка… - тянул слова Акимыч. - Наши-то страдальцы вроде как заместо меня раны получали!

 Горообразный Акимыч выбросил докуренную махорочную самокрутку и пошёл менять подгузники парализованным. Особо тяжёлых он неопытному студенту не поручал.

 - Рано тебе. – Отнекивался санитар на предложения о помощи.

 - Почему?

 - Сломаешься студент…

 Впрочем, разговоры разговорами, а Кирилл замечал пару раз, как он давал тумаков особо шустрым подопечным, промышляющим мелкими кражами на выпивку и курево. Первую неделю пребывания Плотникова на новом месте беспрестанно лил дождь.