Возвращение

– Принято, магева, – кивнул бывший палач и ушел, будто выяснил все, что хотел, а может, и правда выяснил. Во всяком случае, еду нам всем принесли быстро. Женщины проворно уставили стол разномастной посудой с мясом, овощами, пирожками и иной источающей соблазнительные ароматы снедью, а перед псом бухнули здоровенную лоханку (миской этот чан язык назвать не поворачивался) не костей или обрезков, а натурального, кусками, мяса с кашей. Зверь поднял на меня глаза.

– Кушай, пес, – посоветовала я, – нам всем нужны силы, голодным много не наработаешь.

Будто что понял, черный кобель опустил морду и принялся сосредоточенно, но без жадной нетерпеливости, почти с аристократической аккуратностью, поглощать пищу.

Мало-помалу взбудораженный нашим явлением трактир успокоился, народ понял, что компания магевы с Кейсаровым псом пока намерена только есть, а не вести подметные речи или собирать добровольцев в ополчение. Но даже окончившие трапезничать люди по возможности старались не расходиться, все равно глазели на нас, словно на телевизор, и ждали. Впрочем, мы, со всей возможной неторопливостью дегустируя блюда местной кухни, тоже ждали, только совсем другого.

Поразительным все-таки местом оказался трактир. Казалось бы, название и хозяин должны были отпугивать клиентуру, однако, насколько я могла судить, не только случайные, подобно нам, гости Ланца и охочая до острых ощущений публика протирали скамьи в «Плахе», тут с лихвой хватало и других людей. Пословица насчет названия корабля и зависимости стиля плавания не сбывалась. Тут было удивительно уютно и спокойно, как на деревенском сеновале в грозу. Где-то ярился ветер, рассыпал раскаты гром, хлестал ливень, метала стрелы молния, а ты лежала в тепле, на мягком, пахнущем летом и безбрежным лугом сене, вдыхала этот восхитительный запах, и так мирно становилось на душе, что ничего иного не нужно было.

Может, на хорошем, как для церкви, месте палач Винтас трактир свой построил, а может, место самым обычным было, а хозяин его своими руками в особенное превратил. Что же до названия, так напоказ свое прошлое выставляют не только ради эпатажа, смеясь в лицо миру, но и для того, чтоб никто другой тебе минувшим в лицо неожиданно тыкать не посмел. Если сам не стыдишься и не таишься, то и другие мало-помалу привыкают. Вдобавок репутация бывшего палача – неплохая страховка от бузотеров, разгуляйся поди безоглядно у такого типа. Чем больше я думала, тем логичнее мне казался поступок Винтаса, я даже зауважала находчивого мужика.

– Желаете еще чего-нибудь, магева? – через некоторое время, явно польщенный нашим аппетитом и громкими похвалами, к столу вновь подошел палач-трактирщик.

– Да вроде бы пока еды хватает, – рассудила я, подкидывая опустошившему свой тазик псу румяный пирожок. – Кстати, у нас там с собой пикали свежая, может, возьмешь кусок, чтобы нам ее дальше не волочь?

– Насколько свежая? – практично переспросил Винтас.

– Еще утром бегала и травку щипала, я тушу под заклятием холода держу, так что мясо, ты не сомневайся, в дороге даже по нынешней погодке протухнуть не успело, – заверила хозяина.

– Сколько просишь? – ничуть не смутившись магическими штучками, заинтересовался предприимчивый мужчина.

«Да откуда я знаю, почем у вас тут сырое мясо диких рогаликов в урожайный год!» – мысленно возопила я. Для поддержки неподкованной в торговых вопросах магевы вмешался в разговор Кейр:

– Нам в дорогу пятую часть готового дашь, лучше окорок, остальное тебе за труды.

– По рукам, – согласился трактирщик без препирательств. Тут уж одно из трех: то ли Кейр стоящую сделку предложил, то ли спорить с магевой даже бывший палач не решился, а может, в собеседнике коллегу почуял, потому и уступил.

Мы – я с Винтасом, считай, бок о бок, сзади Гиз (блин, а в туалет они теперь с Кейром меня тоже в одиночку отпускать не станут?) – прошли к прикрытым лишь навесом для тени стойлам у «Плахи», где жевали сено и зерно кони. В трактире отлично кормили не только двуногих посетителей. Смирно стоял и с аппетитом кушал даже бывший разбойник, ныне ставший копытным. Откинув крышку вещевого короба у стойла Белки, представила Винтасу охлажденную тушу. Тот потыкал пальцем и спросил:

– Эй, почтенная магева, а заклятие свое ты с мясца снимешь или так его жарить прикажешь?

– Сниму. – Я улыбнулась, живо вообразив противоборство руны льда и жара живого пламени. Посмотреть на процесс было бы любопытно, однако глумиться над функциями рун у меня не было никакого желания. Протянула руку к шкуре, где четко сиял льдистый росчерк исы, и стерла ее. – Готово! Забирай!