Возвращаясь в рай

Когда я уеду в Испанию, наши пути разойдутся. Должна ли я извлечь максимум из того,

что мы имеем сейчас? Реальность такова, что Калеб покинет мою жизнь навсегда.

Глава 35.

Калеб.

Через два дня после игры в фролф я стою перед дверью в комнату сестры. Ленни и Хулио

ушли, а отец на работе. Сейчас самое подходящее время, чтобы побыть с Лией.

Стучу в дверь и жду. Она приоткрывает ее, но не позволяет мне войти.

- Тебе что-то нужно?

- Да, - говорю я. - Нам нужно поговорить.

Она открывает шире дверь и садится на край кровати. Раньше в ее комнате были плакаты

парней из бойз-бэндов, но сейчас я вижу изображения черепов и костей, которые

напоминают мне о смерти.

Это хуже всяких слов.

- Ты должна открыться маме и папе, - затем я говорю это. - С меня хватит быть крайним.

Это было не просто сказать копам, что я был водителем. Это было нелегко признать себя

виновным и почти год отсидеть в тюрьме. Наша ложь, как чертов рак, который

распространился на все сферы нашей жизни, - я указываю на плакаты. - Ты же понимаешь,

что это твой крик о помощи. Это дерьмово, Лия.

Чем больше я смотрю на эти плакаты черепов, которые наблюдают за мной своими

пустыми глазницами, тем больше я хочу сопротивляться этому. Я не мертв. Я не хочу быть

мертвым. Я не хочу, чтобы моя сестра была мертва. И я чертовски уверен, что больше не

хочу, чтобы прошлое преследовало меня.

- Ты обещал, - говорит она устрашающе тихим голосом. - Когда я рассказала тебе об

аварии, ты сказал, что позаботишься об этом.

- Я был пьян, Лия. Я с трудом понимал, что делаю, и когда я понял, что не должен был

лгать полиции, было уже поздно.

- Я была напугана.

- А я не был? - огрызаюсь я. Но, возможно, она не знала о моих чувствах, потому что я

маскировал все эмоции, с тех пор, как был арестован. Я глубоко вздыхаю и пробую снова.

- Пора все рассказать маме и папе.

Я смотрю вверх и вижу плакат со скелетом, который вгрызается зубами в сердце, и я так

больше не могу… Я сгребаю пальцами плакаты и разрываю их все.

- Я устал от того, что ты горишь заживо. Я ненавижу то, что ты сделала с Мэгги. Я ненавижу

это, и я ненавижу тебя, за то, что ты заставила меня хранить наш секрет до самой смерти,

и затем снова отплачиваешь мне, превратившись в чертового отшельника.

- Калеб, отстань от нее.

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Хулио в дверях.

- Не вмешивайся, Хулио, - рычу я.

Вместо того, чтобы послушать меня, Хулио заходит в комнату и становится рядом с моей

сестрой.

- Я сказал, отвали.

Он что, разыгрывает меня?

- Это не имеет к тебе никакого отношения.

- Нет, имеет, - бормочет Лия. Она смотрит на меня со слезами на глазах. - Потому что

прошлой ночью Хулио и я всю ночь не спали и разговаривали. Он убедил меня, чтобы

вернулась я прежняя.

А?

Я не ожидал этого. Я ожидал услышать от нее много вещей, но не это.

Облегчение заполняет все мои чувства, сопровождаемые беспокойством и страхом. Что

произойдет, когда она возвратит себя? Ей придется отбыть срок? Эти вопросы

проносились в моей голове каждый раз, когда я думал о том, что случилось бы, если бы

Лия призналась.

Как получилось, что это Хулио убедил ее признаться?

- Лия более жестче, чем она думает, - говорит Хулио, поскольку он положил руку на ее

плечи. - Она может сделать это, - он сжимает ее плечи и изучает ее глаза. - Вы можете

сделать это.

- Ты знаком с моей сестрой всего три дня, Хулио.

- Да, и держу пари, что я знаю ее лучше, чем ты.

Как раз в то самое время, когда я собираюсь смеяться над этим нелепым высказыванием,

Лия говорит:

- Хулио прав. Я долгое время хотела рассказать тебе, как я себя чувствую, но не могла. Ты

был огорчен или раздражен, или обозлен… и я боялась причинить тебе вред снова.

Сестра обнимает меня, едва сдерживая слезы.

- Прости меня за то, что я сделала с тобой. Хулио рассказал мне, что он был в тюрьме

вместе с тобой, и я просто… прости, - говорит она, вытирая глаза. - Я думаю, мы должны

позвонить папе и попросить его встретиться с нами в реабилитационном центре.

Неважно, поймет мама это или нет, она нуждается в своем возвратившемся сыне.

Час спустя я сижу в зале ожидания центра реабилитации “Новые горизонты”. Отец не

очень хотел встречаться с нами, потому что он считает, что мамино эмоциональное

состояние слишком хрупкое, но когда Лия и я сказали, что мы поедем навестить ее с ним

или без него, он согласился встретиться с нами.

Женщина с именем Рейчел на бейдже приветствует нас, когда мы входим в комнату

групповой терапии, чтобы подождать маму. Это заставляет меня чувствовать себя

скованно и неуютно, потому что у нас были в тюрьме обязательные сеансы групповой

терапии. Мне приходится напоминать себе, что это не тюрьма. Моя мама нуждается в

пребывании здесь. Она могла вернуться домой, но решила остаться, потому что она не

доверяет себе, что не использует рецептурные препараты как поддержку, когда

положение станет трудным.

- Ты можешь присесть, Калеб, - говорит Рэйчел мягким голосом, вероятно, намереваясь

успокоить меня.

Я стараюсь не расхаживать взад и вперед по комнате, как зверь в клетке, но я не могу

сидеть, потому что у меня куча сдерживаемой нервной энергии.

- Нет, спасибо.