Возвращаясь на Землю (СИ)

- В общем, мам, хочу, чтобы ты знала, что я никогда и нигде не забываю о тебе, даже если не звоню несколько дней подряд – все равно думаю о тебе, потому что ты самый дорогой для меня человек, пока. – На последнем слове он чуть ухмыльнулся, зная, что все поняли значение его улыбки. – Я хочу пожелать тебе оставаться всегда такой же молодой и бодрой, смело идти навстречу трудностям и переменам, всегда чувствовать заботу близких, ну и…, - на этом его внезапный экспромт оборвался, и он вдруг понял, что не знает, чем завершить свое пожелание.

- Внуков пожелай! – Резво вставил Дедушка, радуясь своей находчивости.

Алексей задумался над этим ненадолго.

- Ну, и… внуков, да поскорее.

- Да, молодчина! – Торжественно воскликнул дядя.

Звон бокалов смешался с восторженными криками, и в этот момент, глядя на мамину улыбку и на всех окружающих, Алексей смущенно улыбался и не мог выразить радости быть частью столь дружной и счастливой семьи.

К тому времени, как шесть бутылок были опустошены, сборник был прокручен уже два раза, Марина Андреевна болтала на какую-то сугубо женскую тему с мамой и подругами, Алексей каждые тридцать минут смотрел на часы, но по его поведению нельзя было сказать, что он о чем-то беспокоился или куда-то спешил. Допив свой пятый бокал, он принялся беседовать с Сергеем на животрепещущую тему.

- …Вот, например, Леха, в черных районах Нью-Йорка при первом знакомстве с девушкой негр может сказать ей: “Не хочешь сделать мне хорошо, детка?” – И в морду за это он не получит. Мне же стоило спросить у женщины в автобусе, где она купила такое эффектное нижнее белье, как она мне сразу в глаз, да так больно, слушай. – Сергей положил ладонь под глаз, как будто боль еще не утихла.

- Как ты узнал то про белье? Под юбку с головой залез? – Вдруг вмешалась Татьяна.

- Это было бы нетактично, - произнес Алексей, сделав жест пальцем, будто изрек великую истину.

- А… - Сергей махнул рукой, - женщины… Да, за женщин давайте еще раз. – Положив левую руку Алексею на плечо, правой он взял бутылку вина и разлил остатки по двум рюмкам.

Алексей вновь посмотрел на часы:

- Надо же, еще только полседьмого, а ты уже готов, да и меня тоже изрядно задело. - Подумав пять секунд, он вновь взглянул на часы и ужаснулся. - Уже полседьмого! Мне пора. - Он резко встал, взялся одной рукой за голову и направился в ванную.

Основательно умывшись, он поднял голову и посмотрел в зеркало. Долго вглядываясь в свое отражение, он останавливал мысли на различных нелепых фантазиях, о происхождении которых сам не имел ни малейшего представления, после этого он встряхнул головой, чтобы прогнать их, и протянул руку к полотенцу.

- Ладно, всего доброго, - надевая ботинки, он еще раз взглянул на Татьяну, на Сергея и уважительно кивнул им.

- Куда направляешься? – Бабушка вмешалась со своевременным вопросом.

- Нужно друзей навестить, - Алексей надел куртку и открыл входную дверь, - полгода их не видел.

- Леша, надолго? – Спросила мама, внезапно появившись из гостиной.

- Вернусь часам к двенадцати, всем до свидания. – С этими словами он перешагнул через порог, затем вернулся, чтобы взять забытый головной убор, и закрыл за собой дверь.

Глава II

Тяжелой, прохладной тенью вечер опустился на улицы города. Свет фонарей, рассеченный ветвями голых деревьев, падал на стены зданий и мокрый от талого снега асфальт. На темно-синем небе виднелись несколько тусклых звезд, загадочно мерцавших и составлявших контрастный фон для урбанистического пейзажа. В пустом полумраке под занавесом серых столбов и черных проводов, развешанных по всей длине проспекта, около дороги медленно и сосредоточенно передвигались сизые голуби в поисках пищи…

“Все они родились именно в этом городе, здесь они и доживут свои дни, каждый день их жизни похож на предыдущий, это кажется скучным, но в их мозгу даже не возникает мысли что-то изменить, и не может возникнуть по одной простой причине: они не имеют способности к абстрактному мышлению, их незамысловатый разум не выходит за границы происходящего. В чем же смысл их жизни? Глупые птицы так же отчаянно борются за свою жизнь, как и люди, но каково же их предназначение? Кто они, или что, и для чего? Просто неотъемлемое звено в пищевой цепи...?” – Таковы были мысли Алексея, когда он вновь спускался в подземный переход, забросанный окурками и прочим мусором.

Он шел не у стены, а строго посредине, и взгляд его все больше уходил в сторону: на полу под тусклым светом лампы сидел мужчина в грязной форме цвета хаки, пропитанной потом, и голубой бескозырке. Что у него было надето на ногах, разобрать было нельзя, так как ноги его, а точнее, то, что от них осталось, были сложены вместе под туловищем и замотаны в какие-то грязные лохмотья или мешки. Подняв свой взгляд на проходимца, он скосил глаза и невнятно, без всякого оттенка мольбы произнес фразу, которая с давних пор выскакивала у него на автомате:

- Подайте, Христа ради.