Возрожденная любовь

Ирландка поперхнулась, не веря словам, только что сорвавшимся с губ вельможи.

– Милорд?

– Я хочу, чтобы вы всегда были рядом с ним, – медленно и твердо произнес он. – Вы защитите его.

– Абсолютно исключено.

– Почему же? – спросил он требовательно. – Вы леди аристократического происхождения. Ему нужна жена и наследник, а также, разумеется, муж такого положения даст вам больше свободы для достижения вашей цели.

Маргарет попыталась придумать хоть какую-нибудь причину, но предложение было настолько шокирующим, что она понятия не имела, как возразить.

– Я… Я…

– Я все продумал. Ни одна обычная юная леди не справится с моим сыном. – Граф помедлил, на лице появилась тень. – Время это подтвердило. Но судя по всем данным и по моей оценке вашего характера, вы сможете. Джеймс не запугал вас, как всех остальных, кого я посылал осмотреть его.

Граф зажег свою сигару и поднес ее к губам, он казался таким удивительно спокойным, учитывая его поведение всего несколько минут назад. Словно он оказался в привычной для него ситуации.

– Я не жду, что вы согласитесь выйти за моего сына без соответствующего поощрения. Поэтому в дополнение к положению и власти виконтессы я переведу средства и землю исключительно на ваше имя. – Он помахал рукой, но в движении сквозила твердость. – Здесь или в Ирландии. Я позабочусь, чтобы после смерти моего сына вы получили собственные средства. Вы ни от кого не будете зависеть, даже в браке. Вы сможете продолжить помогать солдатам. У меня нет возражений против такой благородной цели, и, разумеется, домой, в поместье брата, вы по-прежнему сможете посылать деньги. Насколько я понимаю, юный лорд разорен, не способен заботиться о своих людях и вращается в сомнительных политических кругах. Я мог бы предложить ему поддержку и более сильный голос здесь, в палате лордов. Моим единственным условием являются поддержание моего сына в состоянии, позволяющем ему удерживать титул, и произведение на свет наследника.

«Произведение наследника».

Эта мысль рикошетом билась в голове. Маргарет совсем не знает Пауэрза. Возможность делить с ним постель должна ужасать ее.

Но она не ужасала.

Что более важно, Мэгги вдруг осознала, что граф все это тщательно обдумал и рассматривал ее кандидатуру в качестве не только сиделки, но и тюремщика и племенной кобылы по совместительству.

– Я католичка, – запротестовала она в поисках причины, которая может разубедить старика. Она не была на мессе много лет, но англичане обычно ясно выражали свое мнение по поводу веры, в которой она родилась.

Граф сощурился и запыхтел сигарой.

– Это можно обойти.

Она уставилась на него не моргая.

– Вы желаете нанять меня в качестве пожизненного смотрителя вашего сына?

– Именно. Да. Это должно быть устроено. Его нельзя оставлять без присмотра.

Маргарет подняла руку и прижала к животу, поражаясь, какого дьявола все зашло так далеко. Ни за что на свете она не могла предположить, что эта история может принять такой нелепый оборот.

– Вы очень прямолинейны.

– У меня нет другого выхода. Я не смогу вечно защищать сына. И мне нужен наследник. Это должно быть абсолютно ясно. – Он покатал сигару между пальцами, волнение делало его движения резкими.

Положение было совершенно ясным: граф старел и беспокоился о судьбе своего единственного ребенка и титула. И хотя Мэгги сочувствовала ему, она не собирается жертвовать собой ради его родословной. Даже из-за казавшегося таким заманчивым предложения.

– Я не стану этого делать.

– Почему нет? – нахмурился старик. – Это гораздо лучше, чем любое предложение, на которое может рассчитывать женщина.

Все сочувствие, которое она к нему испытывала, испарилось. Такой же, как все англичане. Ей не следовало ожидать ничего, кроме подобных расчетов и желания удовлетворить собственные запросы.

– Меня нельзя купить.

– Но, – поддел он, – вас всю жизнь будут покупать другие, пока вы не состаритесь и не останетесь в одиночестве. – Граф ткнул в нее пальцем. – Я предлагаю вам стабильность.

Сиделку не задевали оскорбления, и если бы не человек, брошенный в камеру этого заведения, она бы развернулась и оставила графа в подвешенном состоянии. Маргарет ценила свои навыки и независимость слишком дорого, чтобы продаваться.

– Ваше предложение не обсуждается.

Чувство превосходства, появившееся в графе в эти последние минуты, снова треснуло, обнажая отчаявшегося человека. Человека, которому граф, несомненно, не позволял выйти на свет и которого уж тем более не желал демонстрировать в присутствии женщины.

– Прошу вас.

– Я помогу вашему сыну, милорд, но жертвовать собой не стану.