Возрождение Великой Троицы (СИ)

 Его напарник не ответил. Он продолжал сосредоточенно вглядываться вдаль, там, где под дрожащей от смешения холода и тепла массой воздуха виднелась размытая линия горизонта, через которую переваливался главный путь из Конохи. Внезапно там появились нечеткие силуэты. Кажется, их было три.

 — Посмотри! Кто-то всё же решился на подвиг. Они идут в деревню! — воскликнул шиноби, воодушевленно поворачиваясь ко своему ворчливому товарищу. Тот удивленно вскинул бровь, явно не ожидая такого поворота событий.

И правда, фигуры, появившиеся вдали, двигались в сторону деревни. Путники явно были измучены дорогой и стремились как можно скорее очутиться в тени, которую создавали огромные деревья, стоящие по бокам Главных Ворот.

 — Кто такие, с какой целью пришли в деревню? — на автомате спросил стражник у незваных гостей.

Но потом осознал глупость своего вопроса и смущенно потупил взгляд, в котором мелькнули стыд и бесконечное уважение.

  — Столько лет прошло. А нас уже забыли, — раздался режущий слух голос, похожий на шипение.

Взглядам стражников предстал сначала худой мужчина среднего роста с бледной, почти белой кожей и длинными черными, как ночь, волосами. Одет он был в темные брюки и такого же цвета блузку, которую обычно ниндзя Конохи надевают под зеленый военный жилет. На лбу этого человека красовался протектор с символом Деревни Листа. Стражнику не посчастливилось встретиться с ним взглядом. Пугающие янтарные глаза со змеиными вертикальными зрачками, обведенные фиолетовым цветом, сердито уставились на шиноби, встретившего его немного грубой фразой.

На плечо первому из посетителей Конохи опустилась тяжелая рука, и взглядам ниндзя предстал новый персонаж — высокий мужчина, слегка полноватый, но довольно мускулистый, с  миролюбивой улыбкой на лице, длинной и пышной белоснежной шевелюрой, собранной в хвост. Под глазами этого человека, красовались две красные вертикальные  линии, спускающиеся по лицу. Протектор с рожками и странным символом, а также ярко-красные одежды сразу сложились в узнаваемый всеми образ Великого Жабьего Отшельника.

За спинами двух мужчин стояла женщина со светлыми длинными волосами, собранными в два хвостика. На ней были зеленоватые брюки, серое кимоно.  Ярко-зеленая куртка была перекинута через плечо. В карих глазах горело раздражение. Но женщина была сердита не на стражников, а на своих спутников, которые успели изрядно надоесть в дороге.

 — Прошу простить моего товарища! Добро пожаловать в деревню, Орочимару-сама, Тсунаде-сама, Джирайя-сама! И с возвращением вас!

 — Так-то лучше. Отдыхайте, — благосклонно прошипел Орочимару, поворачиваясь к посту охраны спиной. Двое шиноби переглянулись и облегченно вздохнули. Им обоим был известен скверный нрав змеиного саннина. Первый стражник с благодарностью смотрел в спину Джирайе, пока его напарник задумчиво чесал подбородок.

 — Троица саннинов вернулась. Что бы это могло значить? Как думаешь, они вернулись навсегда?

Товарищ улыбнулся.

 — Хорошо бы. Пока они здесь, у Хирузена-самы будет сильная опора, то, чего ему так не хватало все эти годы.

Тем временем Великая Троица, испарившаяся в толпе, с удивлением смотрела по сторонам: на цветные, недавно построенные дома, обустроенные тут и там клумбы, которых не было раньше, на множество рекламных вывесок, появившихся на заборах и стенах зданий.

 — Столько  времени прошло. Тут всё так изменилось, — пробормотала Тсунаде.

  — Старик явно времени не терял, — улыбнулся Джирайя.

Орочимару промолчал, сохраняя вечно угрюмый вид.

  — Думаю, в первую очередь нам следует навестить учителя, — произнес он, наконец.

Двое спутников сию секунду напряглись. А потом Джирайя, идущий по центру, захохотал, а Тсунаде грозно погрозила Орочимару кулаком.

 — Даже не думай! Я хочу немного отдохнуть!  — воскликнула она, — Я, конечно, люблю Хирузена-сенсея, но только не хватало нам слушать его ворчание с дороги.

Джирайя перестал смеяться, поперхнувшись.

 — Да... Наверняка быстренько припашет нас к какой-нибудь работе! — согласился он, — А мне бы не хотелось улепетывать из деревни раньше положенного времени. Давайте как-нибудь отпразднуем наше возвращение!

Орочимару бросил на своих спутников презрительный взгляд. В особенности, на Джирайю.

 — Как дитя малое, — прошипел он с угрюмой ухмылкой.

На лице Джирайи вновь появилась улыбка до ушей. Да, он был ребенком в душе. И ничуть этого не стеснялся.

 — Не староват ли ты для того, чтобы... "праздновать"? После твоих попоек еще инфаркт схватит. И вообще, тебе лишь бы напиться да пузо набить, — продолжил змеиный саннин, — я уже не говорю о... походах в баню, в особенности, женскую раздевалку.

 Его попытка обидеть старого товарища не удалась. За столько десятилетий тот привык к колким фразочкам и научился мириться со своими недостатками. Он лишь хлопнул себя по пузу.

 — Это да... — протянул жабий саннин и повернулся в другую сторону, — А ты чего скажешь, Тсунаде?