Возроди во мне жизнь

Я села на стул возле рояля, рядом с Карлосом; он тут же оборвал эту песню, которую, как мне казалось, написали специально для меня, и разразился аккордами другой песни, «Какая ночь была вчера».

— «Ах, что за ночь была вчера», — вступила Тоня. — «Ах, что тогда произошло, что так меня смутило...»

— «И я теперь в смятеньи чувств, а так была спокойна. Томит меня предчувствие, что кончилась любовь», — пропела я, изо всех сил напрягая голос, наклоняясь при этом к Карлосу, который украдкой протянул руку и погладил меня по колену.

— Ну вот, ты, как всегда, все испортила, Каталина, — недовольно произнес Андрес. — Заткнись, когда поют великие мастера.

Я не обратила внимания на его слова.

— «Ах, что ты делаешь со мной? — продолжала я. — Я вся в смятеньи чувств. Такого прежде не бывало никогда...»

По сравнению с голосом Тони мой собственный казался жалким писком, но я все равно продолжала:

— «Клянусь, со мной такого не бывало никогда...»

В эти минуты мне казалось, что ее голосом поет моя собственная душа.

— «И лишь тогда я поняла, что лишь тобой всегда жила, лишь одного тебя ждала», — пропели мы вместе, и я уронила голову на рояль.

Бум — послышалось вместо финала песни «Какая ночь была вчера».

— Каталина, кончай эти глупости, — сказал Андрес. — Это ведь я пьян. Сыграй «Пепел», Вивес.

— Да, сыграй «Пепел», — поддержала я.

— А ты помолчи, Катин, — сказал Андрес.

— Хорошо, жизнь моя.

— «После стольких мук я поняла, что забыла тебя», — пропела Тоня.

— «После того, как отдала свое израненное сердце», — подхватила я, а она встала позади меня, положив руки мне на плечи.

— Каталина, не влезай, — снова одернул меня Андрес.

— Шел бы ты куда подальше со своими «не влезай»! — ответила я, и вновь запела вместе с Тоней:

— «Нет на свете горше любви, чем та, что я дарила тебе».

— Пам-пам-пам-пам, — пропела я, отстукивая такт по крышке рояля.

— «Не могу ни простить, ни дать тебе то, о чем просил меня ты», — продолжили мы.

— «Ты должен знать, что обманутая любовь обращается в ненависть», — медленно проговорил Андрес, погрозив пальцем неизвестно кому.

— «А если захочешь вернуться, найдешь ты лишь пепел, лишь пепел, которым стала моя любовь», — закончили мы.

— Вот хренотень, — буркнул Андрес.

— «Пой, если хочешь забыть свое сердце», — пела Тоня, следуя за мелодией Карлоса.

— «Пой, если хочешь забыть свою боль», — подхватил Карлос, исполняя короткие пассажи.

— «Пой, если тебя покинула любовь. Пой, чтобы завтра она вернулась».

— Пам-па-рам, пам-па-рам, пам-па-рам, — подхватила я, встала со скамейки и закружилась в танце.

Вивес рассмеялся, а Андрес заснул.

— Возроди во мне жизнь, — пропела я, танцуя в одиночку по залу.

— «Возроди во мне жизнь, возьми мое сердце», — пропела Тоня, вторя мелодии Карлоса.

— «Возроди во мне жизнь, и охватит болью сердце мое», — подхватила я и вновь села рядом с Карлосом. Андрес был прав, я лишь портила их чудесный дуэт, но в ту минуту я даже не задумывалась об этом.

— «Ты не увидишь меня, ведь твои глаза принадлежат мне», — пропела я, склоняясь к плечу Карлоса, который закончил тремя аккордами, отзвучавшими прежде, чем Тоня дотянула последнюю ноту.

— Потрясающе, Тоня, — сказал он. — Я восхищен.

— А вы? — спросила она. — Любите друг друга или собираетесь влюбиться?

Мы вышли в сад, чтобы полюбоваться восходом солнца, пока Андрес спит.

— Сеньора, я отвезу депутата домой? — спросил Хуан, стоящий в дверях прихожей.

— Буду очень признательна, Хуан, — ответила я. — И проводите генерала до постели. Вы просто святой.

— И меня отвезите тоже, — сказала Тоня. — Я не хочу оставаться на завтрак.

Солнце уже, наверное, целый час стояло над деревьями, словно огромный апельсин. В сад вышел Чеко, в пижаме и босиком.

— Мама, почему ты одета так же, как вчера? — спросил он. — Надень брюки. Или ты не собираешься сегодня кататься верхом?

— Поехали, дирижер, — сказала Тоня, хлопая Карлоса по плечу. У него под глазами пролегли круги, но всё равно он был прекрасен. — Пока, сестренка, удачно тебе прокатиться! Самое время подышать свежим воздухом.

Карлос положил руки мне на плечи и поцеловал в щеку.

— Увидимся завтра? — спросил он.

— Увидимся, — ответила я, и мы расстались.

Они с Тоней направились к машине. Мы с Чеко пошли в дом.

— Слушай! — крикнул Карлос, обернувшись в воротах. — А ведь завтра уже наступило.

Когда мы вернулись домой после верховой прогулки, у меня голова шла кругом. Я спешилась, мечтая о глоточке апельсинового сока. Лусина принесла мне его прямо в сад, где я сидела, поджав под себя ноги, отвечая невпопад на какие-то вопросы Чеко.

— Генерал велел передать, чтобы вы поднялись к нему, как только вернетесь, — доложила Лусина.

Я взбежала по лестнице, прыгая через три ступеньки, и вошла в комнату Андреса, даже не сняв на пороге испачканных в грязи сапог. Там я села на разобранную постель и принялась их отряхивать.

— Можно, я отдерну шторы? — спросила я. — А то ничего не видно.