Вознесение черной орхидеи

Я не шла… Я медленно плыла по красной ковровой дорожке под руку с любимым мужчиной к стойке регистрации нашего союза, наслаждаясь трепетом никому не видимых крыльев. Они окончательно обрели свою свободу, оставалась малость – поставить размашистую роспись и нырнуть в руки Алекса… Наконец-то – и навсегда. Шелк умопомрачительно красивого платья ласкал мои ноги, ожерелье с крупными сапфирами согревало шею имитацией самого желанного и теплого ошейника, я даже не понимала, к чему я сейчас ближе – к слезам счастья или счастливому смеху. Ладонь Алекса сжимала мою абсолютом потрясающей ласки и уверенности в завтрашнем дне, моей персональной каменной стеной… сложенной из кирпичиков самого неоднозначного и поглощающего чувства.

«Я люблю тебя!» - шепчу на ушко, когда до стола регистрации остается несколько шагов. Нам так сложно не сорваться в страстные поцелуи здесь, под прицелом сотен глаз, видеокамер и фотообъективов! Свадьба года будет освещаться в СМИ, поэтому я держу марку, ослепительно улыбаюсь, чеканю шаг не без тщеславного наслаждения своей новой ролью. Когда эти снимки облетят интернет, никто уже не усомнится, что между нами любовь, а не холодный расчет! Кажется, даже с многочисленных гостей слетел налет предвзятости ко мне, уступив место растерянности и тающему недоверию. Осталось только выстоять на встрече со свекровью и свекром в ресторане, их рейс задержался – но Валерия поспешила развеять мою тревогу, шепнув, что родители моего мужа – замечательные люди.

Мы подходим к столу, выслушав речь регистраторши загса безо всякого интереса – даже при организации торжества формата люкс ее текст особо не меняется. Финальная улыбка с ненавязчивым позированием в объективы, не разжимая ладоней… С замиранием сердца смотрю, как его пальцы сжимают длинное перо авторучки – я могу наблюдать за всем, что он делает, часами, растворяясь в сознании того, что мы наконец-то вместе! Ставлю подпись с ощущением накрывающего счастья пройденного этапа, мимолетом отмечаю, что между Леной и Мистером Крамером зародилась осязаемая симпатия – и тут же теряю к ним интерес, ловлю изумруд глаз Алекса, внутренне постанывая от эйфории жадного поцелуя. Мы нарушаем правила, но желание ощутить друг друга не поддается никаким логическим законам.

На бархатной подушке – два кольца, пара тонких ободков, белое золото с вкраплениями бриллиантовых брызг – для меня, и едва заметными вензелями – для него. Улыбаюсь прицелу нацеленных фотокамер, ощущая, как… да, уменьшенный вариант ошейника скользит по моему пальцу теплом волнующей вибрации сладчайшего единения. Уверенно сжимаю пальчиками колечко, испытав легкий страх, что могу его уронить. Этого, слава богу, не происходит!

Но происходит что-то совсем иное.

На что это похоже? Знаете это малоприятное чувство, когда окатывает ледяной волной беспричинной слабости? Она зарождается в пульсации виска, захватывая затылок, выстреливает вспышкой беспричинного жара – и тотчас же накрывает холодным откатом с легким шумом в барабанных перепонках, выбив противную испарину вдоль непроизвольно напрягшихся мышц позвоночника?

Для ее запуска достаточно совсем немного. И в данном случае…

Я не замечаю больше ничего – ни слов тетеньки из загса, которая уже объявила нас мужем и женой и благосклонно разрешила целоваться, как будто нам сильно нужно было ее разрешение… Легкого замешательства толпы и усилившегося сжатия пальцев Алекса. Зажмуриваю глаза, недоуменно вздрагиваю от веерных вспышек фотокамер. Темная фигура скрывается в дверях так быстро, что я сомневаюсь – была ли она на самом деле?

Черт, она была… Я не сошла с ума от накрывшего счастья, я не страдаю никакими галлюцинациями уже больше трех месяцев – тем более здесь, среди такого огромного скопления людей! И два человека просто не могут быть настолько похожи… похожи во всем…

- Все хорошо, моя маленькая? – теплый шепот Алекса сметает тревогу, возвращая уверенность. Я набираю полные легкие воздуха.

- Там… я видела…

- Потерпи немножко! Скоро мы будем на Бали. Слушать шепот волн и не расставаться ни днем ни ночью! Скоро это закончится!

Наши губы соприкасаются в поцелуе, и, кажется, присутствующие вздыхают чуть ли не с облегчением. Сперва я просто подчиняюсь нажиму его языка… до тех пор, пока подзабытая ярость не заливает волнами адреналина.

Тебя больше нет. Это было твое последнее контрвыступление. Тени не могут жить среди живых. Я не знаю, с какой целью ты решил напомнить о себе, к чему был трассерный след твоего присутствия – наши клеммы разомкнулись окончательно! Ты хотел в этом убедиться?

Умиротворяющая легкость бьет козырь недавнего испуга, и я отвечаю на поцелуй Александра со всей нерастраченной нежностью глубокого чувства. Я готова со всей ответственностью заявить «Я люблю!». Заорать на весь мир, если понадобится.