Вознесение черной орхидеи

- В следующий раз точно проведу сеанс самой себе, чтобы возненавидеть тебя по первое число! – прозвучало почти угрожающе, но она улыбается. – А за то, что ты лишил меня шопинга, единственной отдушины… Будь добр, завези мне бутылочку вот этого вот великолепия из своих личных запасов. – Щелчок пальцами с идеальным маникюром по стенке бокала.

Наверное, это самое малое из того, что он готов для нее сделать сейчас… Но она этого не увидит. И даже не доберется до этих глубин своими щупальцами-датчиками повелительницы человеческих душ. И это не значит, что он не умеет быть благодарным…

- У нас бы все равно ничего не получилось… Ты же знаешь, что мне нужно гореть эмоционально, а не от прилива крови к…

Лекси с Элей так старательно держат на лице покер фейс! Нет ничего важнее, чем роспись ногтей и обсуждение достоинств гель-лака перед обычным покрытием, пока я стараюсь отшить Ярослава по телефону так, чтобы не травмировать его раздутое эго и не обрести очередного недоброжелателя. Впрочем, его вздох в начале разговора показался мне подозрительно похожим на облегчение – настолько, что резанул по солнечному сплетению вспышкой холодной обиды. Юля Беспалова, твою мать, личность приоритетная и незаменимая!

- Ну, повторяй себе это почаще, - благосклонно отшучивается мой несостоявшийся господин. – Я не могу тебе дать того, что ты каждый раз молча требуешь. Я не тот человек. Кстати, тот урод, что пытался затолкать тебя в машину… С ним поговорили, даже без меня. Представляешь? Годовалая дочка.

По моей спине пробегает дрожь омерзения. Наверное, я никогда не смирюсь с тем, что подобные неадекваты могут иметь и воспитывать детей!

- Бедный ребенок, – мне нечего сказать, я вообще не хочу об этом вспоминать сейчас. – Поговорили… кто?

- Тебе должно быть виднее. Ты у нас уже неприкосновенна. Даже я в таких водах не рискую плавать.

Пока я игнорирую эти слова, хотя и хочется узнать больше… Да я просто обо всем догадываюсь. Все прозрачно до невозможности, а обсуждать при девчонках, которым все сложнее и сложнее скрывать любопытство, – себе дороже.

- Без обид? – почему-то в последнее время мне важно расставаться по-хорошему, чтобы не разбудить в оскорбленных – отвергнутых мужчинах то, чего мне никогда не выдержать. Никогда не знаешь, чем это может аукнуться тебе в совсем недалеком будущем, расставленные многоточия сейчас кажутся самым неоспоримым приоритетом.

- Без обид, Юль. Ты помнишь. По любому вопросу, если нужна помощь, желательно в рабочее время. Мы своих в беде не бросаем.

- Куда собралась? – встрепенулись девчонки, когда я, спрятав телефон в сумочку, встала. Надо же, а казалось, вас так увлекла эта беседа, что вы бы и не заметили моего исчезновения! – С кем ты говорила? Кто он?

Я беспечно пожала плечами, не сказав им ни слова. Это было новое, абсолютно незнакомое мне ощущение – спешить на встречу с человеком, которого уже каким-то нелогичным, непостижимым образом хотелось назвать своим. Не скрываться, придумывая сотни неотложных дел, не культивировать тревогу и необоснованные страхи. Даже не смотреть им в лицо, а просто вновь захотеть его увидеть. Ощутить сильные пальцы в своих волосах, тепло гладких ладоней на собственных скулах, когда он обнимет меня этим обманчиво-ласковым захватом для ставшего уже традицией поцелуя.

Было ли мне страшно перед этим броском в новую пропасть, пугающую своей неизвестностью и одновременно обволакивающую предсказуемостью? Сейчас – нет. Я боролась с другим страхом, который не желал ослаблять свои кожано-шипастые тиски на доверчиво открытой шее, именно поэтому так легко было лететь на встречу с Александром, уже не рефлексируя от диагноза Милошиной, скорее, закрываясь им, как щитом, от любых сомнений! Встретить поцелуй и не сжимать мышцы в попытке запретить волне настоящего возбуждения проникнуть в кровь, позволить ей течь беспрепятственно, нежно – она не похожа на разрушительную цунами, которую я всегда испытывала рядом с Димой. Совсем не похожа… И от этого она не стала и никогда не станет менее волнующей и захватывающей.

- Ты проголодалась? – неосознанно прикасаюсь щекой к его теплой ладони, словно покладистая, истосковавшаяся по хозяину кошечка… На короткий миг пронзает шальная мысль: мне хочется поцеловать эту раскрытую ладонь просто так, еще без унизительного подтекста признавшей свою нижнюю сущность девочки, останавливает только мысль о том, что, возможно, скоро этого будет в избытке.

Есть я совершенно не хочу, мне хватило салатика в кафетерии на большой перемене.