Вознесение

Но перед тем как шагнуть в ванну, я глянула в зеркало, и моё сердце пропустило удар. Призрак, которую я только что назвала плесневелой козлиной, стояла позади меня в отражении. Она вытягивала руки, свесив кисти, и её волосы извивались вокруг головы как змеи. Шея и позвоночник изгибались под странными углами, точно были переломаны. Её голова свесилась вперёд, лицо оставалось в тени и скрывалось волосами.

Моя кровь заледенела.

— Я тебя не боюсь, — тихо сказала я.

Это прозвучало вовсе не убедительно.

Стиснув зубы, я резко развернулась к ней лицом.

Но она пропала. Осталась только я и пар, поднимавшийся от ванны.

Хорошо. Просто иллюзия.

Затем, когда я осмелилась снова глянуть в зеркало, в паре появился просвет, как будто окружавший тёмный силуэт. Привидение вновь медленно проявилось в этом просвете, и мой желудок скрутило.

Одна из её костлявых рук без предупреждения метнулась вперёд и схватила меня за горло. Она крепко сжала мою шею, затем толкнула в стену с такой силой, что удар эхом прокатился по комнате. Боль пронзила моё тело, и я сползла на пол. Я попыталась снова встать, но привидение лишь сильнее впилось мне в кожу ногтями.

Ужасные булькающие звуки доносились из её горла. Пряди волос струились перед лицом, заслоняя глаза. Гнилые зубы торчали из дёсен.

В панике я ударила её левым кулаком по голове сбоку, но это всё равно что бить железную стену. Боль пронзила костяшки моих пальцев.

По меркам призраков эта сучка была адски сильной. Она поморщилась и принялась хрипеть:

— Шлюха. Бог заставит тебя жрать землю. Бог наполнит твой рот гниением.

Пока её ладонь сжимала моё горло, листья заполнили мой рот, душа меня. Я не могла дышать. О Боже, я не могла дышать. Я задыхалась от земли и листьев и вот-вот умру голышом на полу ванной. Я лихорадочно вцепилась в её волосы, как утопленница, пытающаяся ухватиться за спасительную соломинку.

Привидение наклонилось ближе, шепча мне на ухо:

— Самаэль тебя никогда не полюбит. Получив от тебя то, что ему нужно, он убьёт тебя.

Слова эхом отдавались в моей голове, и я сильнее вцепилась в её волосы, заставляя её опустить голову, будто я пыталась утопить её вместе со мной.

А потом она снова просто исчезла.

Листья и грязь в моём горле испарились вместе с ней. Хватая воздух ртом, я повалилась на четвереньки, ударившись о холодный камень. Я стискивала своё горло, жадно втягивала воздух, один великолепный вдох за другим.

Больше никогда не буду воспринимать дыхание как данность. Дыхание великолепно. Дыхание — это жизнь. Воздух — это всё.

Но что, бл*дь, она такое?

Являлась ли она, как и думал Освальд, проклятием от кого-то, кто меня ненавидел? Это мог быть кто угодно. Самаэль, Соуриал. Свободный Народ, если они владели магией. Кто угодно из Падших. В последнее время я вовсе не была всеобщей любимицей.

Возможно, она служила каким-то наказанием.

Я подползла к ванне и выключила воду. Она уже перелилась через край, но с этим я разберусь потом. Теперь мне уже не хотелось в ванну. И мне не хотелось вставать и рисковать увидеть своё отражение в чём-либо. Отражения — это плохо.

Так что вместо того чтобы вставать, я голышом поползла на четвереньках по холодному полу ванной.

Эта ночь, возможно, стала для меня какой-то худшей точкой. Мои мысли вернулись к Финну и Элис — причине, по которой я здесь заперта. Взбурлила злость, и я подумала о словах Самаэля про предательство. Предательство ранило меня глубже всего.

Задрожав, я забралась в постель и скользнула под одеяло; шёлк был мягким и успокаивающим на моей коже. Учитывая то, как сильно я тряслась до сих пор, я не думала, что смогу уснуть этой ночью.

Казалось, я целую вечность лежала в кровати и смотрела, как лунный свет льётся в окно.

Я была так близка к свободе.

***

Я проснулась, когда в комнату струились лучи утреннего солнца. Я стискивала одеяло у подбородка как ребёнок. Тёплый как масло свет солнца разливался по стопкам книг, знамёнам на стене, зеркалу. В свете дня здесь всё выглядело безопасным и весёлым. Я уже чуяла кофе и еду в кухонном подъёмнике.

Я сбросила покрывало и, будучи всё ещё голой, прошла в ванную. Я схватила с холодного пола сорочку и натянула её на себя.

Я задрожала. Я до сих пор ощущала тут гнилостный запах призрака — сырая, плесневелая вонь, похожая на забродившую трясину.

Но я хотела доказательств, что здесь побывал призрак. Нечто конкретное…

Я присела, и мой взгляд остановился на пряди длинных каштановых волос на холодном полу. Я подняла их и осмотрела. Но с лёгким разочарованием осознала, что это мои волосы.

Желудок заурчал, и встав, я вернулась в спальню. Я открыла кухонный подъёмник, с радостью обнаружив там завтрак. Как только я всё забрала — поднос под серебряной крышкой, кофейник, кружку — и закрыла маленькую деревянную дверцу, подъёмник со скрипом начал опускаться.

Я прищурилась. Обычно этого не происходило до тех пор, пока я не ставила пустую посуду обратно.