Вознесение

Перебирая в уме промелькнувшие тысячи вторников, Вилли выбирал подходящие. Следуя друг за другом, они становились примером классического вторника, достойного того, чтобы стать новым днем. Продумывая маршрут от работы и до дома, беседы с коллегами и распорядок дня, Вилли чувствовал себя творцом своей жизни. А чем больше новый блокнот будет походить на оригинал, тем лучше ему будет удаваться не привлекать к себе внимание. Нужно всего лишь ткать день из обыденных минут, скользящих по пространству-времени.

Придя на работу, Вилли заварил кофе, опустил монетки в автомат и вытащил шоколадный батончик. Казалось, что текст воскресал под его пальцами, и это не могло не радовать Вилли, чувствовавшего в себе невероятную силу. Его пьянил аромат утреннего кофе и подтаявшего шоколада.

— Где заявление? — раздался голос начальника за спиной.

— Заявление?

— Да, заявление, которое сегодня должно лежать на моем столе.

Затем он открыл книгу, которую держал в руках, и, перечитав нужный абзац, кивнул:

— Все верно.

— Совсем из головы вылетело. У меня неполадки с принтером, я могу распечатать его у вас?

Вилли вошел в роскошно обставленный кабинет, в центре которого стоял деревянный стол. Мягкие кожаные кресла приятно соприкасались с телом. Начальник быстрым движением засунул стопку белоснежной бумаги в принтер, клацнул несколько раз мышкой и распечатал лист. Затем передал его Вилли и посмотрел на настенные часы, сверяясь с внутренним временем.

От листа пахло чернилами. Несколько букв смазались. Вилли поднял взгляд на начальника, взял гелевую ручку и поставил подпись в правом нижнем углу.

Вещи он заберет завтра.

Покидая офис, Вилли не испытывал ни огорчения, ни досады.

Он медленно брел по улице, цепляясь взглядом за каждую тень.

Вилли думал о том, что теперь ему сложнее будет планировать свой день, и каждая прожитая неделя будет чревата еще большим риском. Он вспоминал, как при свете настольной лампы выводил буква за буквой строчки, расплескавшиеся у него перед ногами.

От размышлений его отвлек оклик, раздавшийся с другой стороны улицы. Вилли обернулся на звук и узнал молодую девушку. Это была его подруга.

Сейчас у него не было никакого желания ее видеть.

— Разве мы не должны были встретиться в кафе через дорогу? Или ты забыл?

— Забыл? — переспросил Вилли.

Не дождавшись ответа, девушка ушла. Глядя ей вслед, Вилли не нашел, что ответить. Он только смотрел, как она медленно удаляется и исчезает в толпе.

Вспыхнул красный сигнал светофора.

Вернувшись домой, Вилли посмотрел на чистые листы. Много чистых листов, требующих заполнения. Он не знал, чем их заполнить — ни сегодня, ни завтра, ни всю оставшуюся неделю, казавшуюся бесконечной.

Вглядевшись слишком близко, ошибочно отыскав знакомое, как он думал по похожим деталям частного, Вилли заблуждался в целом. Он сложил на бумаге будущий день из осколков дней прошлых, но не смог соединить их в красочный витраж, отчего осколки рассыпались, обнажив скелет настоящего.

Неопределенность разрешилась спустя несколько дней. В дверь позвонили.

Курьер со всей возможной мягкостью в движениях и голосе вручил уведомление из министерства и удалился.

Снова, как неделю назад, и месяц, и много лет до этого, Вилли оказался в пыльном сером кабинете, забивавшим легкие. Прочистив горло, министр достал из ящика стола большую стопку бумаг и вытащил из нее один листок.

— Допроса не будет. Министерству все известно. В этом году вы теряли свою книгу четыре раза, причем два раза — за последние несколько месяцев. На этой неделе вас дважды уличили в нарушениях. В первом случае вы саботировали увольнение, а во втором — будущую помолвку.

Министр отложил документ в сторону. Подождал, пока сказанное им возымеет необходимый эффект, а затем продолжил:

— Министерство постановляет: с целью оградить общество от негативного влияния правонарушителя, с сегодняшнего дня все упоминания о вас в прошлом, равно как и планируемые события в будущем, все общие воспоминания среди ныне живущих будут стерты из книг без возможности восстановления.

Последние слова заглушил шум дождя, забарабанившего по черепичной крыше. Вилли поклонился, поправил воротник пальто и покинул кабинет.

Улицы тонули в расплывавшихся лужах. Все люди прятались от дождя под широкими зонтами. Единственным, у кого не было зонта, оказался Вилли, и случайные прохожие не могли понять, почему так произошло. Все знали о том, что сегодня будет дождь. Так же, как знали, о том, что будет завтра, послезавтра, через год и даже через десять лет. Единственное, чего они не знали, так это почему идущий им навстречу незнакомец промок до нитки.

Спектакль

Алый, как горящий посреди леса костер, занавес поднялся и обнажил театральные декорации. Зал утонул в аплодисментах. Под высоким потолком погасли яркие люстры, оставив после себя мимолетную слепоту. Сцена погрузилась во тьму. Десятки людей затаили дыхание. Представление начиналось.