Возмущение Ислама

Теперь не голод был, а ужас жажды.
Гнилою кучей тяжких темных тел
Набит был, как котел, колодец каждый
И мглой зеленой по утрам блестел.
К ним все же притекали мириады,
Чтобы залить огонь горячих мук
Гниющей влагой мерзостной услады;
Без мыслей, без стыда они вокруг
Толклись, нагие, возрастов различных,
В багровых язвах, в ранах необычных.

22

Теперь была не жажда, дикий бред,
Пред многими везде их образ тощий
Шел рядом, от него спасенья нет, —
Двойник упорный, полный тайной мощи, —
И убивали жалкие себя,
Чтобы уйти от привиденья сразу;
Иные ж гибли, но, других губя,
Распространяли радостно заразу;
Иные рвали волосы, крича:
"Мы дождались небесного меча!"

23

Порой живой был спрятан между мертвых.
На площади, где водоем большой,
Средь трупов, пирамидой распростертых,
Крошившихся и принимавших зной,
Был слышен вздох задавленный, о жизни;
И было странно видеть красоту.
Лежащую на этой гнусной тризне,
Как бы во сне хранящую — мечту;
Под золотом волос, как изваянье,
Иной был в смерти — вне ее влиянья.

24

В дворец Тирана Голод не входил, —
Он пировал с покорною толпою
Ханжей и стражей. Призрак их щадил,
И не было Нужды: не так с Чумою,
На все она свою роняет тень.
Дай Голоду поесть, и он смеется,
Проходит мимо, как минувший день;
Но Волк-Чума за много миль несется,
Крылат и жаден, вечно сам не свой,
Не будет сыт он жалкой требухой.

25

Так на пиру в дворце, средь безрассудства,
Закованный в блестящую броню
Или полураздетый для распутства,
Вдруг преданный заразному огню,
Смолкал на полуслове воин сильный, —
Ночь новая в его входила взор,
Вниз головой он падал в мрак могильный,
Или сидел, застыв, глядя в упор,
Иль выкликал, в припадке исступленья,
Провидец ада, тьмы и угнетенья.

26

Смутились и Владыки, и Жрецы;
Они в своих обманах были смелы,
И вот, по недосмотру, их стрельцы
Спустили в них же гибельные стрелы:
Приюта нет, а смерть идет, близка,
И провожатый был слепец слепому;
И шли, и шли по улицам войска,
По направленью к Капищу большому,
И каждый в той процессии слепой
Напрасно умоляет Идол свой.

27

Они кричали: "Боже, мы надменно
Презрели поклонение тебе,
Мы думали, что будем неизменно,
Смеясь, противоборствовать судьбе:
Но мы теперь полны стыдом и страхом,
Будь милостив, о, мощный Царь Небес,
Мы прах, и мы хотим смешаться с прахом,
Дерзнули мы не знать твоих чудес,
Но отпусти нам наши прегрешенья,
Твоим рабам не дай уничтоженья.

28