Возможно (СИ)

При таком раскладе Жадности будет намного проще со всем разобраться и поскорее вернуть мальчикам их здоровую мать.

- Закрой глаза, - посоветовал мужчина спокойным тоном. – Тебе лучше всего этого не видеть.

Грид не знал, последовала ли Патрисия его словам из-за того, что она сидела к нему спиной, но, выждав пару мгновений, достаточных для того, чтобы сомкнуть веки, гомункул приступил к своему ритуалу.

Да, он раньше никогда не открывал Врата Истины до этого дня, но прекрасно знал, как это следует делать. Если бы Жадность был в лучших отношениях со своим создателем, то непременно бы сказал ему спасибо за всё, что у него сейчас есть.

В том числе и за жизнь.

Но не имея с Отцом ни капельки дружественных отношений, Грид полагался только на себя. Так было привычнее и проще.

А проводя Патрисию сквозь Врата и отдавая в качестве входной платы несколько душ из философского камня, гомункул не мог не вспомнить об Эдварде, который и уговорил его на всю эту авантюру.

«А всё-таки сын Хоэнхайма умён», - отметил про себя Грид.

К сожалению, времени для подобных мыслей у него было не очень много. Сейчас Жадность должен был сконцентрироваться на своём пребывании в этом месте и его непосредственном задании.

Ведь вдруг что-то пойдёт не так? Кто же эту Истину поймёт?..

***

Изуми, как и любая другая женщина, совсем не хотела терять своего ребёнка. Она, несмотря ни на что, желала только счастья, неотъемлемыми компонентами которого была полноценная семья.

А что начинает делать человек, когда его идеальный мир в один миг рушится? Правильно! Начинает винить во всём себя. В особенности когда именно он не смог нормально сохранить один из его компонентов.

И поэтому женщина переживала своё несостоявшееся материнство намного тяжелее, чем её супруг. Ведь именно она не смогла сохранить своего ребёнка, а не Зик, от которого, по сути, ничего не зависело.

Изуми очень хотелось повернуть время вспять и всё изменить, но она, к сожалению, обычный человек, а не Бог и даже не Дьявол. Она совсем не умела творить чудес и хоть как-то влиять на прошлое.

Но из-за того, что бывшая Харнет так и не научилась за всю свою жизнь сдаваться, она приняла решение попытаться вернуть своего умершего ребёнка с того света, пускай ей и придётся для этого нарушить один из главных табу алхимии.

Но разве это может идти в сравнении с обычным человеческим счастьем? Конечно же, нет!

Или всё-таки да?

========== Глава 18. Ночь ==========

Как бы Патрисия не пыталась себя успокоить, ей всё равно было страшно, да и ещё неприятно тягучее, как дёготь, волнение не желало покидать её ослабленного ужасной болезнью тела.

Если бы ей не было нужно держаться ради гражданского мужа и двух слишком маленьких сыновей, то она бы непременно позволила себе в один момент сломаться, не ощущая никаких укоров совести, ведь в таком случае никто бы от неё зависел и не пострадал от такого её поступка.

Но это были лишь глупые мечты, которым не дано сбыться.

И, доверившись Гриду, который обещал избавить её от болезни, отравляющей последние несколько лет её жизнь, Элрик очень надеялась, что у гомункула всё получится. Женщине совсем не хотелось быть обузой для дорогих ей людей, посему она возлагала на этот не до конца понятный ей ритуал большие надежды.

К сожалению, даже после жизни с Хоэнхаймом Патрисия до конца не смогла разузнать всех тонкостей алхимии, в том числе и этого ритуала прохождения сквозь Врата. Да и она не особо этим интересовалась. Женщина просто целиком и полностью положилась на своего гражданского мужа, позволив ему ничего ей не рассказывать.

А вот сейчас она об этом сильно жалела.

Элрик была совсем не против понимать, что же именно делает гомункул и что означают те слова, которые он шепчет себе под нос; ей хотелось знать значение этих странных символов, которые окружали её в Ризенбурге; и, конечно же, она была совсем не против понимать, кем же являлось то белое безликое существо, которое криво усмехалось в слепяще-белоснежном пространстве.

Патрисия всё время ожидала того, что Жадность посоветует ей ненадолго закрыть глаза, но этого не происходило.

Гомункул совсем не обращал на неё внимания, полностью сконцентрировавшись на существе, которого он только один единственный раз назвал по имени. Да и то, он оборвался на полуслове, так как это существо сразу же отправило Грида и его спутницу за другие Врата.

Но когда женщина, наконец, ощутила под собой нормальную землю, она не смогла сдержать той искренней радости, которая в один миг овладела её телом, всеми красками заиграв на её лице. Сейчас она совсем не думала, что мог решить Грид, который мог оказаться в любом месте после возвращения из Врат.

Она жива.

Хоэнхайм ни раз рассказывал своей супруге о том, что случалось с людьми, которые решили хотя бы на одну секунду прикоснуться к Истине. И Элрик очень боялась, что с ней могло случиться нечто подобное после того, как она согласилась принять помощь Жадности.