Возможная Жизнь

-Ты прав. Я не знаю, что такое нуждаться в деньгах. Я не понимаю, какого это, чувствовать, что ты должен зарабатывать, а если не сможешь, то другим людям, возможно, нечего будет есть. Или не на что будет купить лекарств, поддерживающий их хрупкую жизнь. Я не знаю, что такое потерять брата, друга. У меня в жизни не было ничего подобного.

-Вот именно! И не говори об этом с такой легкостью. Хватит! Перестань быть такой собранной и спокойной. Это убивает!

-Вернон...

-Замолчи! Твоя жалость мне не нужна. Скажи, а что будет, когда тебе наскучит играть в благодетельницу? Молчишь? Тогда скажу я. Мой отец был прав. Ты не подходишь мне. Не я, а именно ты не подходишь! Я для тебя не более чем своеобразная экзотика. Тебе весело, интересно, но не более. Допустим, я соглашаюсь. Ты рядом, на начальном этапе. Я вижу, как ты стараешься, чувствую поддержку. Все это заставит меня еще больше привязаться к тебе. Но проходит время, и тебе надо будет вернуться. Что тогда будет со мной? Опять молчишь. А я скажу. Это начнет ломать меня – ее рука тянется к моему лицу, но я отворачиваюсь. Не позволяю дотронуться до себя. – Не надо. Чтобы я не сделал, ты ведь все равно уйдешь. Лучше оставить все как есть.

-Ты не прав. Вернон, каждому человеку приходится сталкиваться с самим собой. И я не твой партнер в этой борьбе. Я просто указываю верный путь. Возможный путь. Я научу тебя, как по нему идти, помогу увидеть итог. Но только ты сам можешь сделать это. Один.

-Но откуда ты знаешь, что он верный?

-Знаю. Потому что он изменит твою жизнь. Даст варианты, которых нет сейчас. Чего ты боишься на самом деле? Что тебя страшит?

-Все. Меня страшит все. Потому что раньше этого не было. Я всегда был бедным мальчиком из бедного района. Моя жизнь с самого начала говорила, что мечтам и надеждам нет места в моем мире. Это очень опасно. Падать больно.

-Ты знаешь, что моя мать родила меня, когда ей было пятнадцать. Тогда она отказалась от всего, во что верила и на чем росла, чтобы быть с мужчиной, которого любила. Но обожглась. Он предал ее, и думаю, это очень сильно повлияло на нее. На ее будущий выбор.

-К чему ты мне это говоришь?

-К тому, что у тебя совершенно иная ситуация. Хуже, не будет. Сейчас, только ты сам мешаешь себе – мне казалось, я испытывал боль только потому, что не касался ее. Прижав Габи к себе, зарылся лицом в ее волосы и прошептал:

-Я все сделаю. Все! Только не оставляй меня. Прошу, останься со мной. Я ведь люблю тебя – я наконец-то сказал это. Сказал только потому, что чувствовал, что наступает конец. Наше время заканчивалось. Габриэлла собиралась оставить меня и жить, как жила до меня. Только вот я не мог вернуться к прежнему себе. К прежней жизни без нее.

Леодеган

-Она была сильно зла, что я перенесла время? – выйдя из гардеробной, Габи встала передо мной. Она была одета в узкое черное платье до середины бедра с прозрачными длинными рукавами-фонариками. На ногах изящные туфельки с тоненьким ремешком. Волосы она уложила крупной волной на одну сторону, а глаза ярко подвела. Красная помада и длинная нить жемчуга завершили ее наряд.

-Думаю, время сделало ее более нетерпеливой.

-Прости, что вновь взвалила все на тебя. Обещаю, это в последний раз.

-Все нормально. К тому же ты попрощалась с Верноном, ведь так? – по ее отведенному взгляду, я понял, что она не сделала того, что обещала утром, пока он спал в ее комнате.

-Габи! О чем ты думаешь? Ты ведь сама должна понимать. Вначале приезд Самюэля. Затем Эвелин. Адам подозревает что-то, и когда не сможет воздействовать на тебя через них, он совершит попытку через кого-то близкого тебе. Ты хочешь втянуть в наши игры Вернона? Мальчишка ведь безвинно пострадает!

-Я знаю! Нет нужды напоминать мне. Я просто не смогла сказать ему этого. Я устала поступать как того велит ситуация. Устала… – взяв с кровати ранее брошенный клатч, пошла к двери. – Это был последний раз, когда я виделась с ним. Машина ждет внизу, поехали. Сегодня нас ждет семейное воссоединение. Такого нельзя пропустить.

Я решился взглянуть на нее только тогда, когда мы ехали к ресторану, в котором нас ждали. Было сложно предугадать, чем кончится этот вечер, но одно я знал наверняка – ни для кого это не будет легким делом.

Посмотрев ей в глаза, казалось, я мог увидеть все ее воспоминания связанные с этой женщиной. Они мучили ее, как мучили и меня. Кроме боли она ничего не дала ей. Габриэлла говорила, что собственная мать послужила ей лучшим опытом, но ни разу не было произнесено слов о том, насколько ранящими были испытываемые ей чувства.

Присев ближе к ней, обнял и положил ее голову себе на плечо. Я хотел, чтобы она сумела найти во мне ту силу и надежность, которая ей была необходима в данный момент.

-Ты как, красавица? Может мне стоит одному поговорить с ней? – это не было лучшим решением. Хотели видеть именно ее, и в любом случае это бы произошло. Но может я смог бы уладить это? Взять основной удар на себя?