Возьми меня замуж

— Забыл представиться, извините. — Он показал мелкие передние зубы. — Следователь коллегии священного трибунала Эрозий Карц.

— Чем же я провинилась перед трибуналом?

— Здесь вопросы задаю я! — Лицо следака скривилось от злобного крика.

— А Эстегон знает, что я здесь?

Эрозий взял себя в руки и произнес тихо и зловеще.

— Не будете слушаться, вам сделают больно, очень больно. Вы этого хотите?

— Нет. — Я реально испугалась.

— Когда и где вы познакомились с лазутчиком истмари? — Следователь, наконец, перешел к делу.

— С кем? — Не поняла я. — С каким лазутчиком? Почему бы сразу не спросить, когда меня завербовала британская разведка или давно ли я работаю на японцев. Это просто смешно…

Договорить мне не дали. Крепкий послушник у меня за спиной накинул мне на голову мешок, а второй прижал к лавке.

Если когда-нибудь мне придется это повторить, прошу вас, убейте меня сразу. Я задыхалась и пыталась вырваться, истерика сотрясала. Мои руки и ноги самостоятельно колотились о лавку, а мозг разрывался без кислорода. Плотная тряпка забивала рот и с каждой секундой мне словно засыпали в горло все больше и больше сухого, раздирающего песка. Отключиться мне не позволили, в последний момент мешок сдернули, и поток холодной воды из ведра вернул мне сознание.

Протерев глаза, я вновь столкнулась со злыми бусинками Эрозия.

— Ну что до вас, наконец, дошло, что здесь с вами не шутят? То, что вы в допросной, а не в пыточной, как ваш дружок, это всего лишь недоразумение. Надеетесь на гранда? Напрасно, он вас не защитит. — Он сально ухмыльнулся. — Да, да, это всего лишь вопрос времени, когда ваша юная, красивая грудь встретится с раскаленным железом.

Вижу, как этот огрызок пялится на мои соски, проступившие сквозь мокрый шелк.

— Какого дружка вы имеете в виду? — Ведро воды меня не только вернуло к жизни, но и упорядочило мысли. Пугает, упомянул про гранда, скорее всего трибунал действует самостоятельно, и Эстегон ничего не знает. Маловероятно, что наследник клана вступится, но они, по-видимому, такую возможность не исключают, раз опасаются меня калечить пытками. Пытаются взять испугом и выбить признание вины, значит у них ничего на меня нет. Так что закрой рот и сиди молча как рыба. Это твой последний шанс.

— Того самого, которому вы помогли проникнуть в город. — Следователь застучал ногтем по столу. — Он уже все рассказал, да и как не расскажешь, если кожицу со спины по кусочкам срезают. Жаль вы не видели, вам бы понравилось.

Эрозий выпрямился на стуле.

— Итак, ваш последний шанс. Сознайтесь, что вы провели в город лазутчика истмари, помогли ему под видом наемника Роя Истара проникнуть в замок гранда и обещаю, вы умрете быстро и без мук.

Я уже реально успокоилась, а может быть возможности человеческой нервной системы небезграничны, но на меня навалилось полное отупение и равнодушие.

— Ничего не знаю. Роя увидела первый раз в таверне, он за меня заступился, вот и все. Кто он, зачем он, почему — понятия не имею.

— Значит, решились поставить на отрицалово, надеетесь на своего гранда. — Крысеныш зло осклабился. — Напрасно. Сейчас вас отведут к вашему другу, вы полюбуетесь на работу наших умельцев, а потом мы поговорим снова и, надеюсь, придем к пониманию.

Следователь взглянул на одного из послушников.

— Отведите эту в камеру к истмари, пусть посмотрит. И вот еще что, лампу там поставьте, чтобы все как следует разглядела.

Опять коридоры, лестница вниз, на стенах появилась мокрая слизь и стало по-настоящему холодно. Я как-то сжалась, свыклась с положением заключенной, иду за конвоиром молча и смотрю лишь под ноги, чтобы не упасть.

Дверь в полчеловеческого роста, оттуда тянет сыростью и смрадом. Один из послушников зажег лампу и нырнул вовнутрь. Через минуту он появился вновь и, кивнув на черный проем, бросил в мою сторону.

— Давай.

Я согнулась пополам и полезла в камеру, за моей спиной захлопнулась дверь, и загремели засовы. Лампа стояла в небольшой нише в стене и освещала желтым неровным светом лишь пятно на полу, в котором лежал истерзанный пытками человек.

Меня вновь затрясло, и я согнулась в рвотном спазме. То, что говорил следак о содранной со спины коже, оказалось вовсе не метафорой. Передо мной лежал даже не Рой, а то, что от него осталось, и он был еще жив.

Глава 8 Камера

Рой дышал, я это видела, но подойти к нему было так страшно, что я не могла сделать и шага. Раздробленные ступни ног, выдернутые ногти на руках, как он вообще еще живет.

— Рой. — Я почти шепчу и подхожу ближе.

Боюсь увидеть его лицо, его глаза и мольбу о помощи. Что я могу сделать, как я смогу ему помочь? Да сейчас лучшие больницы мира не смогли бы его спасти. Хорошо, что он без сознания, думаю я, когда оно вернется, то вернется и боль. От одной мысли, что его ждет, становится жутко и холодно. Постояла рядом с телом, но прикоснуться к нему так и не решилась. Не к чему там прикасаться, всюду только обезображенная плоть.