Возьми меня себе

Поднявшись на две ступеньки, цепляю кабель к уже установленной камере видеонаблюдения. Бросаю взгляд на Айзу, которая всё так же сидит на подоконнике, сложив между колен ладони и вдумчиво изучая шахматную доску. Очевидно, пытаясь понять, где допустила ошибку.

Сегодня из под толстовки торчит край какого-то цветастого платья, которое заканчивается над коленями. На ногах плотные чёрные колготки и дурковатые домашние туфли с меховыми помпонами.

Она выглядит гораздо лучше, чем в тот день, когда чуть не пропахала носом паркет. Не такой изможденной, и процентов на десять менее потерянной, хотя настроение у этой девицы переменчиво, как погода в марте, особенно, когда она ныряет в свои мысли. Подозреваю, своими мыслями она не делится ни с кем. Что у неё там, одному Богу известно.

В холле тихо, и кроме нас никого нет. Слишком рано для субботнего утра. Я рассчитывал заменить все четыре камеры сегодня, но недавний телефонный звонок немного скорректировал планы.

- Мы будем сегодня… заниматься?

- Нет. - Стыкую кабель и раскручиваю катушку, спрыгнув со стремянки. - Я сегодня уезжаю.

- Ооо… надолго?

Надеюсь, что нет.

- Не знаю.

Вернувшись к подоконнику, собираю инструменты в ящик.

Айза собирает шахматы, сведя на переносице ровные тёмные брови, говоря:

- Тина… попросила выгулять свою собаку… можно мне взять твою куртку в шкафу?

- Она тяжелее тебя.

- Я не немощная… - тихо себе под нос.

Наблюдаю за ней, на секунду забыв, что к чему.

Честно говоря, меня посетила мысль о том, что не мешало бы попросить её быть аккуратнее в моё отсутствие. Я не знаю, как она жила все эти годы, но в голову приходят всякие варианты - один тревожнее другого.

- Я этого не говорил. Опять мысли читаешь?

- Нет. - Все так же тихо.

- Можешь взять мою куртку. Только далеко ты в ней не уйдёшь.

- Ты видел эту собаку? - Водит пальцем по чёрно-белым клеткам. - С ней можно далеко уйти?

- Сомневаюсь. - Губы разъезжаются в улыбке.

Чёрт. Это вообще не собака, а имитация. Визгливый Той-терьер по кличке Чили.

Поднимает на меня глаза, прыснув от смеха. Тру подбородок, продолжая улыбаться. Айза вздыхает и опускает глаза.

- Дай руку, - прошу, залезая своей в карман спортивных штанов.

Кладу в протянутую ладошку две крошечных серёжки-гвоздика из золота и маленьких бриллиантов, наблюдая за тем, как приоткрылся розовый рот. Сглотнув, она смотрит на свою ладонь так, как будто я вложил в неё первые издания священных писаний.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она забыла свои серьги на скамье в спортзале. Два облезлых серебряных кольца. Возвращать их ей было бы настоящей тупостью, поэтому я решил вернуть что-нибудь получше…

- Ты купил их? Для меня?.. - поднимает на меня два распахнутых глаза.

- Ага. - Склоняю голову на бок.

Блять.

Реакция превзошла все мои ожидания.

Её лицо становится до того беззащитным, что у меня поджимается живот.

Это просто серьги, или я чего-то не понимаю?

- Наденешь?

Суетливо вставляет гвоздики в маленькие розовые мочки.

Откидываю с её плеча тёмные волосы, открывая шею и ушко.

- Так лучше, - бормочу, проводя по нему костяшкой пальца.

Под тонкой кожей бешено бьётся жилка. Её тихое дыхание ускоряется. Резко отдёргиваю руку и поднимаю глаза. Ловлю на своём лице такой острый взгляд, что вдруг понимаю - кажется, у меня охеренная проблема! Потому что такой взгляд мужчина ни с чем, мать его, не спутает.

Глава 17. Айза

Выведенный зелёным мелом ценник шокирует меня не меньше, чем в первый раз.

В самом деле - это ведь просто кофе! Или нет?

Ладно… я ведь уже пришла.

В доме есть кофемашина. Но как ей пользоваться знает только один человек. Тина.

Из моей груди вырывается вздох.

Иногда мне кажется, что Тина знает все и обо всём. И она общается со мной на равных. Всегда. Это так… подкупает. Она потрясающая.

Перехватив поудобнее тяжёлое тельце в синем комбинезоне, смотрю на парня за прилавком.

- Ммм? - переспрашиваю, разворачиваясь.

- Латте? - выгибает он брови, осматривая меня, как делал раньше.

Мою синюю куртку, торчащую из-под неё толстовку, джинсы и ботинки. Чёрную шапку и моё лицо. А потом с подозрением смотрит на ребёнка в моих руках.

Прикусив губу, смотрю в карие детские глазёнки напротив своих.

Его зовут Даур. Ребёнка. Он чертовски тяжёлый, ему пять месяцев. Теперь он - моя работа. Уже три дня у меня есть работа И мои собственные деньги. Это… отличная новость!

Таких серьёзных детей я ещё не встречала. И я никогда не видела, чтобы мать и ребёнок были, как разные стороны одной монеты. Мира, его мать, она блондинка. Самая настоящая. А Даур - его брови, глаза и волосики как будто раскрасили углём. Я не знаю, кто его отец, но как он выглядит представить не трудно. Потому что в этом ребёнке от матери нет вообще ничего. Выходит, всё что в нём есть - досталось от второго родителя. Во мне самой много всякого. И от отца тоже. Подбородок и губы. Они брезгливо кривятся. Предпочитаю думать, что всё что есть у меня - только моё.

- Да, - снова смотрю на парня. - Один латте, пожалуйста.