Возьми меня с собой

– Останься! – надломленным голосом проговорила она. Кит замер в шаге от двери. Дженни молчала. Подождав еще секунду, он сделал еще один шаг к двери.

– Пожалуйста, останься! – воскликнула она, не сдерживая слез.

Он медленно повернулся из тени в свет.

– Вы, госпожа Данн, просите остаться того, кто оскорбил вас так жестоко? Того, кто в этот самый момент подвергает смертельной опасности вашу жизнь?

– О Кит, хватит насмехаться надо мной! Мне все равно, что со мной будет!

– Все равно? – Кит сделал шаг к ней. – Все равно, если твой царственный любовник явится сюда и застанет нас вместе? Тогда, видит Бог, тебе не будет все равно…

– Он не приедет.

Оба замолчали. Неподвижные, словно статуи, они стояли друг против друга – живые памятники оскорбленной гордости. Дженни решила, что больше не будет просить его ни о чем, раз он не внял мольбе, идущей от сердца.

– Ты просишь меня остаться не из жалости к изгнаннику?

– Нет, из одной лишь жалости к себе, – с трудом владея голосом, ответила Дженни. – Я хочу, чтобы ты остался, потому что, несмотря на все то, что было между нами, я все еще тебя люблю. Вот я перед тобой, с открытым сердцем. А теперь, если хочешь, можешь повернуться ко мне спиной, еще одно унижение не в счет!

Кит шагнул к ней и, заключив в объятия, горячо поцеловал в губы. Щетина его кололась, но для Дженни эта боль была равносильна ласке.

– Может, я принял любовь за ненависть? – спросил он, когда губы их разомкнулись. – Не ты ли минуту назад клялась мне в том, что меня ненавидишь?

– Я люблю тебя и ненавижу одновременно! Проклятие! Я что, должна уговаривать тебя остаться?

– Нет, Дженни. Даже бешеные кони не оттянут меня от тебя – и даже гвардейцы его величества. Я так давно хотел услышать эти слова. Пусть все то плохое, что было между нами, останется в прошлом. Давай забудем обо всем и сделаем эту последнюю ночь счастливой.

Эймиот просунул голову в дверь. Ему, конечно, не хотелось беспокоить хозяина в такой ответственный момент, но вода в ванне остывала.

– Позвольте мне, милорд, сегодня прислуживать вам, – сказала Дженни, и Кит, посмеиваясь от восторга, повел ее наверх, в спальню. Слуга ошалело смотрел, как его хозяин и женщина, которую он сгоряча чуть было не убил, шли в обнимку, как давние любовники.

– Отдыхай, Эймиот, – крикнул слуге сверху Кит, – сегодня ты мне не понадобишься.

По стенам розовой спальни плясали тени от весело горевшего в камине огня. Кит вошел следом за Дженни и закрыл дверь, и этот жест показался ей символическим: за дверью он оставлял все, что разлучало их в прошлом.

– Хозяйка пусть принимает ванну первой, – предложил Кит, снимая с решетки перед камином нагретые полотенца – пусть как следует прогреется комната. – Ну давай, не скромничай, порадуй несчастного приговоренного, изнемогающего от желания.

– Из-за вас, милорд, я промокла и продрогла, и во искупление своей вины вы могли бы потереть мне спину.

– Согласен.

Пальцы Дженни дрожали, когда она расстегивала многочисленные крючки своего костюма для верховой езды. Кит полулежал на кровати, опираясь о подушки, и смотрел на Дженни, не делая никаких попыток ей помочь. Он не мог отвести от нее глаз – последние предметы дамского туалета упали на пол, и она предстала перед ним совершенная в своей блистательной наготе. Кит больше не мог оставаться пассивным. Он встал, подошел к ней и коснулся плеча, Дженни задрожала. Кит словно очнулся от транса, он покрывал поцелуями ее плечи, грудь, живот. Потом резко, словно внезапно осознав свою вину, с улыбкой отступил.

– Дженни, прости, трехдневная щетина не понравится ни одной женщине. Ложись в ванну.

Дженни потрогала воду пальцем ноги. Медная ванна хорошо хранила тепло. Однажды, на прошлой неделе, она уже обожглась. Осторожно она опустилась в воду и легла – что за чудо нежиться в горячей воде, чувствовать, как расслабляется тело в приятной истоме. Но когда Кит смотрел на нее вот так, расслабиться до конца было невозможно. Грудь ее уже вздымалась от возбуждения.

– А теперь, мадам, если позволите… – Кит склонился к ней с губкой в руках, нежно касаясь ее тела, порозовевшего от горячей воды.

Пена стекала по пышной груди, образуя круги вокруг розовых сосков. Зрелище показалось Киту слишком возбуждающим, чтобы он мог сосредоточиться на выполняемой задаче, вскоре он даже прекратил попытки. Его нежные прикосновения были как поцелуи ангелов в раю. Дженни откинулась на край ванны и закрыла глаза. Рыжие завитки упали на влажный лоб, ресницы трепетали, на губах играла счастливая улыбка. Несколько раз Кит отступал, чтобы полюбоваться ею, и Дженни, хоть и притворялась, что не смотрит, наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Небритый, грязный, он все равно был головокружительно красив.