Возмещение ущерба

— В карманах одного из убийц была найдена большая сумма денег. Думаю, им заплатили за то, чтобы они проникли в дом, и снабдили каждого списком вещей, которые необходимо было оттуда вынести, причем первыми в списке, несомненно, значились серьги. Каким-то образом ваш муж прознал, что вы их там забыли. Когда Джеймс неожиданно застал их в доме, они, по-видимому, обронили одну серьгу, а поискать ее у них не было времени. Я нашла серьгу под кроватью.

Адамс покачала головой:

— Обычно я клала все украшения в сумочку, но в тот вечер… Это был наш последний вечер вместе. Даже поговорить вволю, даже раздеться у нас не было времени. Я положила серьги на подоконник возле его кровати за шторы. Уехала я уже ночью и не хотела его будить. Я была так взволнована, не думала ни о чем, кроме того, что больше его не увижу. Наверное, я считала, что положила серьги в сумочку, как делала это всегда. Но в следующий раз, когда они мне понадобились, на месте их не оказалось. Я была в панике, но потом нашла в сумочке обе серьги. Очевидно, Роберт подложил копию к той серьге, что была найдена. — Обеими руками Адамс стерла со щек льющиеся слезы. — Не знаю уж, как именно это стало ему известно, но мне всегда мало что удавалось от него скрыть. — Неверными шагами она прошла к простому креслу с мягкой обивкой. — Когда я услышала о том, что произошло, у меня сразу возникли подозрения, но я не хотела им верить… — Ей было трудно говорить. — Господи, как же это больно! Как невыносимо больно знать, что его больше нет, а я не могу даже с кем-то поделиться, поговорить об этом! Я хотела пойти на похороны, но не решилась. Я была в таком состоянии… так боялась…

Дана присела на черную кожаную кушетку.

— И как долго все у вас было так?

— Да разве когда-нибудь было у меня иначе? — с горестной насмешкой возразила Адамс. — Роберт всегда держал меня в подчинении. Когда тебе восемнадцать и ты вдали от дома, это нравится. Знать, что есть человек, который так о тебе заботится, было приятно, давало ощущение надежности, комфорта. Он не давал мне и пальцем пошевелить. Покупал мне одежду, говоря, что ему это нравится и его семья может себе это позволить. Он указывал мне, какими духами душиться, какую прическу носить, всё указывал. В восемнадцать лет это просто кружит голову — сознание, что тебя так любят! Я буду откровенна с вами, Дана, — его богатство также сыграло здесь свою роль. Он предусматривал все. Единственное, что мне приходилось делать самой, — это вставать по утрам. — Она покачала головой. — В первые же мои летние каникулы я не уехала домой, потому что Роберт сказал, что хочет, чтобы я была рядом. Он снял для меня квартиру возле университета, так что даже зарабатывать мне на нее не пришлось. Сказал, что у меня был очень напряженный семестр и мне надо отдыхать. И даже составил для меня расписание — режим дня. Он сказал, что это приучит меня к дисциплине.

Адамс улыбнулась своим воспоминаниям.

— Когда Джеймс навестил меня в это лето и увидел на стене расписание, он расхохотался. Спросил, не сошла ли я с ума. Я постеснялась сказать ему, что это расписание составил Роберт. Джеймс взял черный фломастер и написал через весь лист: «Уехала на рыбалку» и сказал, что мы отправляемся в Кингдом на бейсбольный матч, потому что я никогда не была на бейсбольном матче. — Она засмеялась. — Мне так понравилась эта идея. Я переоделась в бриджи и топ, надела сандалии. — Улыбка ее померкла. — Роберт ненавидел на мне такую одежду. Считал, что она делает меня вульгарной. — Она наклонилась вперед и сжала руки, словно борясь со спазмами в животе. — Мотор в машине Джеймса не заводился, и я помню, как боялась, что поездка не состоится, но Джеймс сказал, что на матч мы все равно отправимся, пускай пешком. Он сказал, что не видеть никогда бейсбольного матча вживую — это большое упущение. И в этом он тоже оказался прав. Я жевала что-то совершенно неподобающее, и Джеймс учил меня, как свистеть с пальцами во рту, и как подбадривать участников, и как выражать несогласие с арбитрами. А после матча мы закатились в один из местных баров и пили там пиво. — Она опять устремила взгляд за окно в сад. — На обратном пути мне все казалось, что я вернулась в детство и уезжаю с озера Тахо, потому что лето кончилось и надо уезжать. Понятно, что лето не могло длиться вечно, а все же жаль.

— И что было, когда вы вернулись домой? — спросила Дана, понимая, что будет и продолжение.

— В квартире меня ожидал Роберт. Это было первый раз, когда он меня ударил. — Кончиками пальцев она коснулась угла рта. — Он говорил, что искал меня весь день и весь вечер. Он размахивал перед моим носом расписанием, точно это была улика, и орал: «Это ты так пошутила, да? Так ты отблагодарила меня за то, что я стараюсь тебе помочь?» Кричал: какой толк в режиме, если его нарушать? Кричал, что я неблагодарная и не ценю всего, что он для меня делает.

Адамс повернулась к Дане: