Возлюбленная Пилата

— Линии, — объяснила она. — Чтобы найти несметные сокровища, нужны такие линии, как на ладони. Покажи мне руку, римлянин. — Она схватила правую руку Руфуса и стала внимательно рассматривать ладонь.

— Месторождения севернее Береники, — сказал он тихо и, наклонив голову, коснулся кончиком носа волос Клеопатры. Громкий вздох центуриона прозвучал почти как стон.

— Линии, — шептала она. — Хорошие линии. Вот эта, здесь…

В это мгновение появилась Арсиноя. Служанка остановилась в проходе между комнатами, прищелкнула языком и сказала:

— Прошу прощения, госпожа. — Потом еще раз прищелкнула языком и быстро вышла.

Клеопатра подумала: теперь она сможет подтвердить, что римлянин схватил ее за руку. Если это будет нужно. Или что они с Руфусом обменивались подготовительными любовными прикосновениями. Если это понадобится.

— Твоя служанка… — несколько смутившись, произнес Руфус и закашлялся. — Что…

— Это только для проверки. — Клеопатра отпустила его руку и снова села в кресло.

— Для проверки?

— Она время от времени заглядывает ко мне. Чтобы узнать, не нужно ли мне чего-нибудь.

— А…

Клеопатра поймала себя на мысли, что ей не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь произнес «А…» с таким сомнением. Она еле сдержала улыбку.

— Дорога к месторождениям, как я только что сказала, и схема расположения шахт начерчены в двух местах.

— Подожди-ка. Твоя служанка… Ах ладно, оставим это. Но изумруды возле Береники… — Он прищурил глаза и пристально посмотрел на нее.

— Тебя что-то смущает?

— Они принадлежали фараонам. И самой последней была та, имя которой ты носишь.

— Ну и что?

— Как они тогда могли принадлежать тебе или твоей семье, твоим предкам?

— Существует… родство.

— Ты что, состоишь в родстве с ней? — Римлянин внимательно наблюдал за женщиной. — Или все это ложь?

— Княгиня не лжет. — Голос Клеопатры прозвучал уверенно и сурово. — Ты хочешь услышать эту историю или нет?

Он молча кивнул.

— Итак, план дороги к месторождениям изумрудов и схема расположения шахт спрятаны в двух местах. На… нет, под пьедесталом статуи бога Анубиса. И на внутренней стороне перстня с печаткой.

— Где находятся эти указатели?

— Я не хочу говорить об этом громко, — произнесла чуть слышно Клеопатра. — Иногда стены имеют уши. Подойди, я шепну тебе на ухо.

Руфус тихо застонал, однако поднялся с табурета и стал перед ней на колени, так что его правое ухо оказалось на уровне ее губ.

— Статуя бога… — прошептала она и тут же замолчала.

В переднюю комнату бесшумно вошла Таис и остановилась, обращаясь к своей госпоже:

— Княгиня?

Клеопатра подняла левую руку и махнула ею.

— Не мешай мне. Иди к остальным. Когда мы здесь закончим, я спущусь.

Таис наклонила голову, повернулась и вышла.

«Если это будет нужно, она подтвердит, что римлянин стоял передо мной на коленях, — подумала Клеопатра. — Как и Арсиноя, она поможет мне при необходимости доказать что-нибудь другое».

— Так что со статуей бога? — Руфус все еще стоял на коленях.

— Она украдена, — продолжала Клеопатра, — но я знаю, где она. Я могу ее найти. Перстень тоже украден, но о нем я ничего не знаю.

— Где находится эта статуя?

— В одном городе-оазисе, восточнее дороги, ведущей из Петры в Дамаск.

Она не была уверена, но ей показалось, что Руфус слегка вздрогнул. Медленно, почти беззвучно он сказал:

— Ты имеешь в виду Ао Хидис?

Женщина положила руки ему на плечи, немного отстранилась и пристально посмотрела ему в глаза. Она была поражена и не старалась скрыть своего удивления.

— Что ты знаешь про Ао Хидис?

Он пожал плечами.

— Там есть князь, который постоянно раздражает Рим. Но скажи, как статуя попала туда?

— Шестьдесят лет назад отец этого князя остановился в одном из дворцов Клеопатры. Он был другом и почитателем Марка Антония[4] и привел с собой несколько мужественных воинов, чтобы сражаться против врагов Марка Антония и Клеопатры. Когда все рухнуло… — Она пожала плечами. Наступила многозначительная пауза.

— Он сгреб все, что смог найти, и забрал с собой в качестве вознаграждения, — закончил за нее Руфус и ухмыльнулся. — Это так похоже на нынешнего князя, что не составляет труда предположить, что и прежний был таков же.

— Перстень находился на руке Клеопатры, когда она ждала укуса змеи. Этот перстень не был драгоценностью империи Птолемеев. Поэтому Август, который был тогда еще Октавианом, не оставил его себе. Он отдал его одному знатному человеку, египтянину.

— Египтянину или македонцу?

— Египтянину. Одному из тех, кто помогал римлянам. А тот человек позже уехал в Аравию и погиб. Что стало с перстнем, никто не знает.

Руфус снова сел на табурет.

— В твоей истории есть неточности. — Он криво усмехнулся.

— Какие?

— Если сведения о месторождениях изумрудов были начертаны при крушении империи, то они не могли до этого быть на перстне и под статуей Анубиса.

Клеопатра улыбнулась.