Возлагая бремя (СИ)

Я шёл в направлении, где стоял воткнутый в землю трезубец Посейдона. Леди Гринграсс уже рассказала, что за артефакт использовал Гринготтс.

И пока я шёл к нему, ловил множество взглядов, в которых читалось уважение. Ко мне подошли Малфой и Гринграсс. И взяв трезубец я ощутил его мощь. Приняв тяжёлое для себя решение, я сообщил всем, что собираюсь с ним сделать.

Я усилил свой голос магией.

— Этот трезубец не может принадлежать никому, кроме одного волшебника. Именно благодаря ему мы смогли выжить! Питер Петтигрю, пожалуйста, подойди! — Пухлый неказистый мужчина вышел к нам. Уверен, он уже просчитал, что я собираюсь сделать. — Этот великий артефакт принадлежит тебе и в будущем будет принадлежать твоему роду.

Следующие слова произнёс Гринграсс.

— Который с этого момента получает статус благороднейшего рода! — И по лицу Питера я понял, что этого оно никак не ожидал.

Малфой тоже внёс свою лепту, заявив:

— Не могу я остаться неблагодарным за спасение меня и моей жены. Поэтому я оплачу постройку мэнора на этом месте. И она начнётся сразу после того, как мы уничтожим все упоминания о Гордонах на этой земле.

Питер дрожащими руками взял трезубец, после чего поклонился нам.

Глава 16

— Что, Мордред дери, там произошло? — воскликнул Фламель, смотря на Гриндевальда.

— Николас, на острове началась полноценная война. Гоблины в бешенстве. Они собирают знамёна. Смерть Гринготтса они не простят. Но, что ещё хуже…

— Геллерт, ну что? Что ещё может быть хуже? Почему ты так долго говоришь?

— Трезубец Посейдона теперь у магов.

Фламель пытался понять серьёзно ли говорит Гриндевальд.

— Ты так шутишь? — И видя, что Темный лорд абсолютно серьёзен, выругался. — Бл@@ь, иди и создай хоть сотню этих трезубцев. Или что-нибудь помощнее! Вот с этим, — показал он основание-подставку, над которым висел красный кристалл, — мы можем создать любой артефакт, любое зелье, но… но…

Фламель начал заикаться, снова вспомнив про гибель Пернеллы. Была бы возможность, Гриндевальд уже закруциатил Августу Лонгботтом тысячи раз, лишь был Фламель взял себя в руки. Но старой карге можно сказать повезло, и она умерла относительно быстро, с одной лишь оговоркой — её душа никогда не переродится!

Оставив Фламеля горевать, Геллерт отправился к Дамблдору.

— Геллерт, — раздался радостный женский голос. — А я уже знал, что ты скоро придёшь!

Тёмный лорд знал, что это Альбус. И хоть внешность была во вкусе Гриндевальда, его чуть не стошнило, ведь он вспомнил, что спал с ЭТИМ.

Тем временем Альба, как себя называл сам Дамблдор большую часть времени пребывая в этом виде, подошёл к Геллерту и попытался поцеловать.

— Crutio! — молниеносно сорвалось заклинание с палочки Гриндевальда.

На лице Дамблдора не дрогнул ни один мускул, когда он без палочки трансфигурировал стальной щит, в которой угодило непростительное проклятие.

— Гел, ну что ты такой бука?! — надуто сказало ОНО.

— Я пришёл узнать, — как ни в чём не бывало начал говорить Темный лорд, — есть у тебя что-то по дарам смерти?

— Нет, но я узнал у кого хранился воскрешающий камень.

— Не тяни кота за яйца! — с нетерпением произнёс Геллерт.