Вожди и оборотни

В день смерти он также незаконно содержался под стражей.

Человеческие трагедии, человеческие судьбы Гдляна и близкое его окружение совершенно не тревожили. С людьми они обращались словно с глиной, из которой лепили фигурки, и если они не получались, то их просто разбивали на осколки.

В ходе нашего расследования пришлось составить еще один список невиновных жертв гдляновского произвола. Он состоит более чем из ста фамилий тех, кого следователи незаконно задерживали и арестовывали с целью получения от них под принуждением показаний о хранении ценностей лиц, арестованных за взятки. Гдлян эти жертвы не считал, они для него были мелочью, хотя многие из них проведут под стражей по девять и более месяцев. Ни одно уголовное дело в отношении них не будет направлено в суд. Более того, следователи, чтобы скрыть свое беззаконие, материалы, связанные с их арестами, из дел изымали, уничтожали, или складывали в мешки, хранили в сейфах, в ящиках. Эти «залежи» гдляновские следователи называли «ямой», — нам пришлось долго разбирать их и по крупицам восстанавливать «картину» произвола.

В августе 1984 года был арестован, а затем осужден за взяточничество бывший первый секретарь Бухарского обкома партии Каримов. Но тогда мало кто знал, в том числе и суд, что по его делу задержали и арестовали еще двадцать три человека, из них шесть — непосредственно по постановлениям Иванова. Саидовы Камол, Анора и Мухитдин, Камалов Махмуджон, Каримовы Баходир и Лола содержались под стражей пять — шесть месяцев. Материалы в отношении всех задержанных и арестованных были потом изъяты из дела и скрыты от суда. Более пяти лет люди значились обвиняемыми и находились под подпиской о невыезде. В течение всего этого времени Гдлян не принимал никакого решения о дальнейшем движении материалов. Спустя пять лет, когда бывших арестованных мы вызвали на допрос в качестве свидетелей, то они изумленно говорили: «Нет, нет, нам предъявили обвинения, их никто с нас не снял, поэтому мы обвиняемые». Их полностью реабилитируют только в 1990 году, снимут позорное клеймо и восстановят доброе имя.

После того, что мы выявили в делах Гдляна, хотелось бы спросить его защитников, так рьяно оправдывавших творившееся им беззаконие ссылкой на поговорку — «Лес рубят — щепки летят»: где здесь лес, а где щепки? Давайте еще раз вдумаемся в цифры: почти двести задержанных и арестованных, и только чуть более сорока из них признаны виновными. Так кого же «рубил» Гдлян со своей командой? Ответ напрашивается вполне определенный. «Рубили» невиновных, они оказались «лесом», а «щепками» были преступники.

Это ли не репрессии, которые сродни произволу 30-х годов? Это ли не чудовищное искажение истины, смысла следствия, всего правосудия?

У каждого поступка, у каждого поведения есть своя мотивация. Не просто же так гдляновская группа прибегла к массовым репрессиям. Есть объяснения и им. Во многом с помощью незаконных задержаний и арестов следователи пытались получить нужные для себя показания. С их помощью искусственно создавалась широкая «доказательственная» база. Это был страшный психологический и физический пресс на арестованных, на задержанных. Прибегая к нему, как и в 30-е годы, заставляли родителей «изобличать» своих детей, а тех, наоборот, родителей. И делалось это вопреки существующему запрету на принуждение к даче показаний.

Во всех уголовных кодексах бывших союзных республик есть нормы, предусматривающие ответственность за принуждение к даче показаний путем применения угроз или иных незаконных действий со стороны лица, производящего дознание иди предварительное следствие. Эти действия, например, по российскому кодексу караются лишением свободы до трех лет. Если же они сопряжены с применением насилия или издевательства над личностью допрашиваемого, то виновное лицо может быть наказано лишением свободы до десяти лет.

Законодатель не случайно установил такую жесткую ответственность, ибо с помощью неправовых методов допроса можно невиновное лицо заставить признаться в совершении самых тяжких преступлений, за которые предусмотрена исключительная мера наказания — смертная казнь. Практика, к сожалению, знает немало примеров подобных судебных ошибок, когда суд, слепо идя за следствием, глубоко не перепроверяя представленные ему доказательства и методы их получения, приговаривал людей к расстрелу.

Но домогаться нельзя не только ложных, но и правдивых показаний, ибо нет абсолютно никаких гарантий, что в определенный момент правдивые показания под принуждением не перейдут в свою противоположность.