Вожак младшей стаи

И те и другие гуляют сами по себе, вызывают приятные чувства одним своим видом и являются одной из вечных загадок мироздания.

* * *

Прошла радость встречи, и в полный рост встал вопрос — а что собственно дальше? Как советовал Зяблик — «хватать тигру и деру», так были большие сомнения, что это реализуемо даже теоретически. Проще, наверно, убежать от танка — для него хоть какие-то преграды существуют: горы там, океаны. Да и невежливо как-то.

А с другой стороны нарушать семейную идиллию встречи сына с матерью тоже не хотелось.

— Надо бы, что ли, подойти. Представиться… — неуверенно начал Федор.

— Федь, я её боюсь, — к немалому его облегчению ответила Нина. Приятно, все же, когда твои опасения высказывает кто-то другой. Но у девушки, оказывается, были ещё и свои резоны: — Она так властью давит — просто колени подгибаются.

Федор тоже смотрел на гигантского богомола, расчёсывающего шерстку котёнка, со странным чувством, когда просто кожей ощутил ответный взгляд. А в следующий миг он оказался совсем в другом месте и, как бы, вне времени.

За спиной раздался судорожный полувздох-полувсхлип, и стройная Нинкина фигурка рванула вперёд по изумрудному лугу, поднимая в воздух радугу из разноцветных бабочек. Парень же с полным разумением полюбовался этот невероятный ковер из цветов, живых и крылатых, выдернул травинку повкуснее на вид и прилег наслаждаться происходящим. Говорят, в мире есть три вещи, естественная красота которых несомненна: чайный клипер под всеми парусами, скачущая лошадь и танцующая женщина. Скачущая женщина…

Мелкая носилась по лугу, как резвящийся жеребенок, с таким же фырканьем и взбрыкиваниями. Бабочки радужным смерчем вились вокруг, не даваясь в протянутые руки, что составляло изумительный контраст со спокойной аквамариновой бездной небес и ползущими по ней розовыми облаками.

— Федь, а Федь! — толчок острой коленкой прервал медитацию… или он умудрился задремать среди всей этой красоты? Оставалось только выплюнуть прожеванную до колоска травинку и приподняться на локте. — Это рай или эльфийские луга?

— Скорее, последнее. Это рекреационная зона Игры. Ну, я тебе рассказывал, — на лицо благоверной набежала тень. Его предпоследнее посещение виртуальной реальности закончилось реанимационными процедурами, да и следующее доставило немало волнений.

Суровым взглядом девушка обвела раскинувшуюся вокруг невозможную красоту. Под конец обзора суровость в её взоре пропала, оставив лишь легкую грусть.

— И все равно — краси-и-во… — и, заметив аккуратно переставляющую лапки, серо-полосатого окраса тень, подбирающуюся на дистанцию броска к самой крупной бабочке и вовсе сменила грусть на умиление. — Ой, котеночек!

Охота, разумеется, была безнадежно сорвана, а сам увлекшийся охотник превратился в жертву — его выхватили из травяных джунглей, прижали к сердцу, погладили и даже поцеловали в носик. Выпускать коготки или звать на помощь маму (чего Федор сильно заопасался, опытным взглядом заметив значительные отличия данного экземпляра от обычного кошачьего племени), лишенный свободы и добычи не стал. В место этого он в ответ лизнул девушку в шею, слегка прихватил зубками за мочку ушка и шепнул туда: — «Я же в самоволке», — после чего воспользовался секундой растерянности, вывернувшись из ослабевших хваталок и канув в море цветов, как камень в воду.

Запоздалая погоня, как и: «кис-кис, поймаю — придушу!», — успеха не имели. Лишь совсем в противоположной стороне от того места, где прочесывала разнотравье Ниночка, выглянула на миг ехидная мордочка, подмигнула одним глазом да развела сокрушенно лапками, чтобы пропасть теперь уже с концами. Только в голове прозвучало, — «прикрытие на самом верхнем уровне, понимаш?!»

— Здравствуйте, ребята! А чего так редко заходите? — знакомый грудной голос прозвучал неожиданно.

Федька вскочил, как ужаленный, и отвлекая внимание от замершей в растерянности Ниночки, изобразил что-то вроде поклона не слишком высокой, но зато крепко сбитой женщине в серо-черном танкистском комбинезоне.

— Хранительница… — слова оправдания вроде, — «а меня Нинка не пускает!» остались благополучно проглоченными. Хоть и правда, но звучит как-то… не очень.

— Да ты присаживайся, «мой рыцарь» какие церемонии между равными? — Широкое веснушчатое лицо с курносым носом озарила улыбка.

— Хранительница… — Ниночка попробовала изобразить некое подобие книксена, что в её «змеином наряде» без всяких следов одежды смотрелось несколько забавно.

— Хранительница кладки, — улыбчивое лицо повернулось к Нине, а Федор порадовался, что в этом раю даже задницу себе не отобьешь. Слишком трава мягкая. Рядом плюхнулась благоверная и тут же ухватилась за руку. Пришлось соответствовать и убрать с физиономии появившееся там выражение.

Хранительница в ответ на их эволюции только рассмеялась, присела и прижала к себе, обняв за плечи. Нинку, кажется, ещё и в макушку чмокнули.

— Вижу, Зяблик вам успел всяких ужасов наговорить с три короба, — взгляд, вдруг ставший орлиным побежал по траве, явно ничего хорошего не суля объекту поиска.